становится матерью, а жених – отцом.
Мысленно возвращаемся туда, где пограничник отдал Богу душу. И опять читаем его воспоминания.
Я одновременно испытал две времени; короткое (мгновенное) и долгое (вечное). Как-то так. За короткий срок, пока скатывался под откос, я успел пережить многое. В течении двух (или трёх) секунд я неторопливо, находясь в состоянии полного покоя, с великой радостью, переполняясь чувством свободы, по-настоящему наслаждался жизнью. Но тем не менее, спустимся
на землю.
Итак; я получил многочисленные ушибы по всему телу; и головы и своих
внутренних органов. Были переломлены кости мои, и сломлен позвоночник.
Кровь выпущен. Думаю; остались лишь капли. После мощного удара поезда
дыхание прекратилось (перебило). Сердце остановилось (замерло). Дух мой и душа моя покинули тело моё. Произошел трагический случай; разрыв. То есть, наступила смерть.
Поезд, видимо, последовал дальше. Если бы он остановился, то труп мой оказался бы в морге. Надо полагать, что мой гость (собутыльник) наблюдал за происходящим событием. Взяв меня за ноги, он оттащил мёртвое тело в лес и бросил его зверям.
Я помню: во время оживления трупа рот был широко открытым; туго набитым землей и травой. Глубокие царапины были на лице и на животе моём. И поэтому я говорю: от мощного удара рот широко открылся. И сын человеческий зубами своими пропахал землю.
Казнили меня с пятницы на субботу; поздним вечером, или же в полночь. Оживили труп ранним утром, на рассвете. Я только не знаю; была ли тогда суббота, или воскресенье. Помню; тошнота от трупного запаха выворачивала мне всю внутренность. Исходя из того, что пережил, я говорю: труп мой был оживлен в воскресенье, 06.06.1976., через 28 часов после того, как мои силы (дух и душа) покинули тело моё.
Запомнил я также как происходило оживление смердящего трупа. Я в то время почувствовал глухой, но мощный удар по всему телу, как будто какая-то могущественная Сила выбросила меня из глубокой ямы. Такие удары уже не забываются. Мой дух лишь на один миг увидел тело целиком. Труп лежал на боку. Думаю; себя я увидел в тот самый момент, когда переворачивался с живота на спину. Потом я видел только лицо своё, отвратительное. И видел кисть левой руки. Я сам чистил лицо своё. Кровь моя, смешанная с землей, засохла на поверхности глубоких ран. И лесные насекомые сплошной чёрной массой закрывали лицо моё. Это пиршество голодных (и мелких) творений ярко освещали ультрафиолетовые лучи. Видимость была отличная. Цвет яркого света был точно таким, каким я видел его при смерти, во время казни. В обеих случаях свет был тот самый; очень яркое было освещение.
Воскрешал я долго; своё лицо видел продолжительное время. Рот был широко открытым, туго набитым землей и травой. Поэтому мне было очень тяжело тогда. Более тяжёлых минут в жизни, чем очистка своего рта, у меня больше не было. Рука моя не хотела подчиняться духу моему, пальцы мои были нечувствительными, они не сгибались. Я очень спешил, старался как можно быстрее