очутился в приемной, убранной восточными коврами, с хрустальными люстрами, с рядом кресел и просторными стенными шкафами. Каждая дверца шкафа, будучи открытой, образовывала отдельный отсек для пальто и шляпы. За гардеробной стойкой стояла весьма привлекательная девушка в юбке до колен. Взяв мои пальто и шляпу, она осчастливила меня натянутой улыбкой.
Дверь в прихожую открылась, и быстро вошел Мелвин Отис Олни. Он был в смокинге и выглядел обескураженным.
– Входите, пожалуйста, – пригласил он.
– Что случилось? – спросил я.
– Пожалуйста, войдите.
Я последовал за ним в комнату, обставленную с претензией на комфорт и намеком на восточный стиль. Там сгрудилась небольшая кучка людей, пытавшихся говорить одновременно. В стоявшем посередине высоком человеке я узнал Дина Крокетта-второго. Его фотографии часто украшали различные иллюстрированные еженедельники, спортивные и охотничьи журналы, а также колонки светской хроники в газетах.
Берта Кул, казалось, искала повода удрать подальше от этой группы. Она схватила мою руку и так сжала ее, словно я спасатель, а она – на дне водоема глубиной тридцать метров. Косметика была недостаточно толстой, чтобы скрыть багровые пятна на ее лице. На лбу выступили капельки пота. В общем, Берта выглядела буйнопомешанной.
– Сукин сын! – прошипела она.
– Это ты мне? – осведомился я.
– Ему.
– Тогда другое дело, – сказал я. – Что случилось?
Она пообещала:
– Отойдем в сторонку, и я расскажу.
– Миссис Кул, – позвал Крокетт голосом резким, словно щелчок хлыста.
– Одну минуту, – отозвалась Берта Кул, – это мой компаньон. Мне надо с ним посоветоваться.
– Тащите его сюда. Я хочу познакомиться с ним. Немедленно.
Немного поколебавшись, Берта потащила меня к нему.
Крокетт был из тех, о ком говорят «настоящий мужчина». Рост сто восемьдесят пять сантиметров. От природы широкие плечи увеличены мягкими подплечниками, чтобы талия казалась совсем тонкой, – он выглядел просто ходячим треугольником. Разглядывая его, я вспомнил жалобу, приписываемую одному из его портных: «Черт побери, этому парню не нужен портной, ему больше подойдет садовник». Поддерживать загар для сего молодца – дело важное. На случай солнечных дней у него имеется солярий, а пасмурных – кварцевая лампа. И когда он входит в ресторан, его коричневая кожа привлекает всеобщее внимание. А он любит, чтобы на него глазели.
Крокетт оглядел меня сверху вниз и протянул загорелую руку.
– Итак, вы компаньон Берты Кул, – сказал он и пожал мне руку с такой силой, что кости затрещали.
– Рад познакомиться с вами, – ответил я.
– Ладно. Здесь черт-те что творится, – заметил он.
– Что произошло?
– Из-под носа вашего бдительного компаньона кто-то украл другого нефритового Будду и духовое ружье. Бог знает, что еще пропало. Не знаю, каков ваш опыт в делах такого рода, но методы, несомненно, устаревшие. Кто-то показал лифтеру приглашение,