и подошла к окну. За окном моросил дождь, туда-сюда сновали люди в ярких куртках. Да, жизнь изменилась, в Москве добавилось ярких красок, даже в такой осенний и неприглядный день. Надо проверить, когда следующая запись. Доктор вернулась к столу, опять открыла ежедневник. В ближайшие полчаса никого не ожидается. Это хорошо. Это очень хорошо. Все равно она сейчас не могла работать. В голове только одна мысль: зачем она приходила, что ей нужно?
Анна встала из-за стола и опять подошла к окну. Она чего-то ждала? Естественно. Ей было интересно, как выйдет пациентка из поликлиники. А вот и она. Обычное черное пальто, женщина раскрыла над собой затейливый зонтик, красный в черный горох, и скрылась за воротами.
Надо же, какая память. Сколько времени прошло с той их встречи? Лет двадцать пять, не иначе. Или двадцать шесть? Да, двадцать шесть. Анна по привычке подошла к раковине вымыть руки. Внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале над раковиной. На нее смотрела красивая, можно даже сказать, холеная женщина. Она совершенно не была похожа на ту, другую, которой была раньше. Двадцать шесть лет назад. Не лучше – не хуже. Она знала, что выглядит моложе своих пятидесяти пяти. Высокая, слегка полноватая, сама себя за это корила, но что делать. Зато волосы роскошные, тон подобран хорошо. Восточные женщины седеют рано, поэтому выгодно в определенном возрасте превратиться в блондинку. Кому-то не идет, делает женщину бледной, но только не Анне. Вообще-то в паспорте она Ануш. Но об этом знали только самые близкие. Для всех она уже давно Аня, Анюта, а теперь уже Анна Арутюновна.
Миндалевидные глаза даже можно не красить, и губы от природы чувственные и яркие. Она давно уже перешла на помады светлых тонов. Возраст есть возраст. Перебарщивать не стоит.
Анна улыбнулась своему отражению. Вот, и улыбка у нее шикарная. Да, гены. Правильно говорят: восточные женщины быстро стареют. Пока она пытается природу обмануть. И цвет волос поменяла, и кудри распрямила. Был один нюанс, который помогал. Светлая кожа. Ее всегда называли родственники чужой. Все в ее родне были смуглыми. Некоторые просто даже очень смуглыми, как выходцы из Индии. И сын Анны тоже смуглый, и одна из внучек. А она белокожая.
Анна заглянула в компьютер. Опять изменения. Следующий пациент через час. Она была рада, ей нужно было время, чтобы осмыслить, что произошло. Она крутанулась на вращающемся кресле и уставилась в настенный календарь. Дни, недели. Месяцы. Время бежит и несется, мы пытаемся его приручить, поставить себе на службу: какие-то события совершенно вычеркнуть из своей памяти, какие-то, наоборот, растянуть, запечатлеть. И у нас это получается. Мы выставляем фото наших счастливых дней напоказ, чтобы еще раз вернуться в тот день, когда улыбался сам или твой ребенок, и стираем из памяти дни, события, которые нам неприятны. Но вот надо же. В какой-то момент появляется кто-то, кто говорит: «Нет, дорогая, и это в твоей жизни было».
И не отвертишься. Тут же картинка встает перед глазами со всеми подробностями. И целый отрезок времени проносится, как будто смотришь на него из вагона поезда дальнего следования. Да, да, она всегда сравнивала тот период своей жизни с путешествием в поезде. Немного