забеспокоилась Света, вглядываясь в параллельный поток, – мы заняли у того входа.
Литвинов потянул ее обратно. Обернувшись к Рите и Архипову, она крикнула:
– Приходите на новоселье!
Архипов, улыбаясь, помахал им вслед.
– Вот это да! – сказал он. – Ты знала, что Литвинов купил квартиру?
– Нет, с чего бы? – Рита дернула плечом.
– А про его девушку?
– Боже! Откуда? Разве это я с ним дружу?
– Она, кажется, милая…
– Интересно, где он ее подцепил? – Рита поправляла челку, глядя в карманное зеркальце. – Ей на вид лет восемнадцать. И влюблена в него, кажется, как дурочка.
Один ее влажный лошадиный глаз, отражаясь в зеркале, скосился в сторону, как бы пытаясь заглянуть за плечо – туда, куда только что ушли Света и Литвинов.
– Все время будто хвасталась им перед нами…
– Да? Я не заметил.
– Было бы чем, – Рита захлопнула зеркальце и убрала его в сумочку.
– Все-таки он молодец, – сказал Архипов.
– Тридцать три квадрата – достижение!
Архипов опустил глаза.
– Мы пойдем к ним на новоселье? – спросил он.
– Не знаю, может быть…
Через десять минут они вошли. На входе у Архипова запищали ключи, и, чтобы их достать, ему пришлось вынуть из карманов все: проездной, несколько смятых купюр, жетон метрополитена.
– Боже мой! – сказала Рита, глядя, как он торопливо вертится у рамки.
– Можете идти, – наконец пропустил его охранник, но на кассе вдруг выяснилось, что Архипов не может найти деньги. Он стоял, кусая губы, и в пятый раз обшаривал карманы, пока кто-то сзади не окликнул его:
– Молодой человек, это не вы обронили?
Он обернулся, закивал, смущенно улыбаясь, и сжал потной ладонью протянутые ему деньги.
– Ну, куда ты хочешь пойти? – весело спросил он, рассчитавшись за билеты.
– Такое могло случится только с тобой, – ответила Рита. – Почему бы не заплатить картой?
Архипов промолчал, и они стали подниматься по лестнице. Он немного отстал, оттесненный большим и шумным семейством.
– Ты идешь? – обернулась Рита.
Она стояла на ступеньках, положив руку на перила. Вся ее поза и поворот головы, и рука были полны невыученной грации. Рита отличалась той редкой, подлинной красотой, которая не имеет ничего общего ни с модой, ни с меняющимися вкусами. Даже несовершенное в ее лице, не портило, а украшало ее, как эта полная, слишком выступающая вперед нижняя губа или округлый белый подбородок, который мог бы казаться тяжелым, но казался нежным и влекущим. В ее лице не было ничего эталонного, и все же оно сияло красотой. Он знал, что остальные видят и понимают это, и что она сама видит и понимает это.
– Помнишь, я говорила про Сашу? – сказала Рита, когда они медленно брели мимо каких-то греческих ваз с бегущими по ним греками. – Она была в галереи Уффици во Флоренции.
– Ты бы хотела там побывать? – спросил Архипов.
– Да, конечно. Кто не хочет? – пожала плечами Рита.
Полоса