к ее обычной строгой форме и идеальной укладке, поэтому теперь немного смутилась от неожиданности.
– Тетя Наташа… – дрожащим голосом вымолвила Лада, вдруг почувствовав себя ужасной дурой, глупой капризной девчонкой, эгоистичной и высокомерной, которой даже в голову никогда не приходило думать о других людях.
Видимо, по одному ее виду, виноватому и потерянному, добрая женщина прекрасно поняла, что Лада чувствует. Она склонила набок голову с мягкой улыбкой, взяла ее за руку и склонилась к ней, приобняв за плечи и поцеловав в лоб.
– Все будет хорошо, девочка, – прошептала она нежно. И эта трогательная ласка, эти слова вдруг укололи Ладу больнее любого оскорбления или удара. Она резко отпрянула, хлопая ресницами, на которых уже набухли крупные капли слез. Нет, она не хотела, чтобы ее жалели. Ей нельзя было становиться слабой. Она не имела права строить иллюзий. Моргнув, Лада смахнула слезы и поспешно вытерла мокрую щеку тыльной стороной ладони.
– Простите меня, пожалуйста, тетя Наташа. Я вовсе не хотела вас обидеть и не имела в виду вас, когда говорила всякие глупости за завтраком. Больше такого не повторится.
Произнеся все это скороговоркой, Лада отступила еще дальше. Тетя Наташа смущенно кивнула.
– Спокойной ночи, – добавила Лада более спокойным и нарочито официальным тоном, пряча плаксивые нотки куда подальше. Затем быстро повернулась и зашагала прочь, взбежала по лестнице и нырнула в свою комнату. Нет, она больше не позволит себе плакать и никому не позволит делать ее своей игрушкой. Она постарается что-то придумать, во всем разобраться и быть сильной.
ГЛАВА 4
В следующие дни папа лично отвозил Ладу на занятия и встречал с них. Он сильно нервничал по этому поводу, потому что вечно спешил и ничего не успевал. Однако на следующей неделе у нее уже появился новый телохранитель. Это, конечно, не стало сюрпризом. Продержался он недолго, потому что папе пару раз не понравилось, как он смотрел на его любимую дочку, так что вскоре его заменили другим, ничем не примечательным типом, которого довольно быстро раскритиковала Лада. Семен Михайлович, на удивление, тут же согласился с ее мнением, и поиски продолжились.
Новый амбал чем-то походил на давно уволившегося Андрея если не внешне, то выражением лица и манерами. Он был молчалив и угрюм, но при этом явно тащился от своей внешности и физической формы. Как-то Лада заметила, как он крутился перед зеркалом, пробовал разные эффектные позы, тщательно расправлял пиджак, воротничок рубашки и галстук. Это выглядело бы комично, если бы не вызывало закономерный вопрос: «В час Х он будет думать о жизни и безопасности своей подопечной или о том, как будет смотреться в кадре, если кому-то взбредет в голову записать его действия на видео?»
Лада стояла в дверном проеме, опираясь плечом о косяк и сложив на груди руки. Когда телохранитель наконец ее заметил, он ничуть не смутился, лишь окинул ее ленивым безразличным взглядом с поволокой.
– Очень впечатляет, – заметила Лада, кивая и поджимая губы с видом эксперта.