зубы. – Ты не представляешь, чего мне стоило, так долго сдерживаться. Я намеренно не хотел встречаться с тобой слишком часто, но теперь все будет по-другому.
Некоторое время Лада ожидала самого ужасного – мерзкого, скользкого, липкого, пошлого поцелуя. Он абсолютно точно вызвал бы у нее тошноту, и тогда неизвестно, чем закончилась бы эта встреча. Абагаев не был похож на человека, который стерпит в отношении себя оскорбление или открытую неприязнь. Но пока что она чувствовала лишь его грубоватый палец на своих губах, который гладил и тер их, будто они принадлежали ему и он имел право делать с ними, что пожелает. Его дыхание было совсем близко, и она упиралась изо всех сил, однако его рука на затылке держала крепко, не позволяя увернуться.
– Очень хорошо, моя девочка… – опять горячо зашептал он ей в губы. – Вижу, что ты совсем невинна и не испорчена. То, что нужно. Я сам постепенно тебя развращу. Вот увидишь, тебе понравится. Я сделаю из тебя послушную страстную куколку, искусную, ласковую и бесстыдную… Ты будешь иметь все, что пожелаешь. Все. Слышишь? Чего ты желаешь, Лада? Я все для тебя достану. Кого захочешь – убью, изувечу, разорву на части. Я тебя золотом осыплю, моя хорошая. Понимаешь, что это значит? Я могу дать тебе очень много. Просто подумай об этом… А пока что… – мужские руки вдруг осторожно отодвинули Ладу назад и отпустили, – порхай, моя птичка… У нас предостаточно времени для развития отношений.
Лада наконец открыла глаза. Абагаев стоял перед ней, как всегда расфуфыренный по последней моде, молодцевато и вызывающе. Его лицо сейчас раскраснелось, крупный нос противно нависал над искривленными в ухмылке губами, помутневшие от возбуждения глаза смотрели масляным взглядом с поволокой. Лоб и щеки исчертили глубокие мимические морщины, и Лада с трудом сдерживала отвращение. Ее состояние его ничуть не смущало. Казалось, даже заводило еще сильнее. И чем больше восхищения и желания она читала в его лице, тем тошнотворнее ей становилось.
Продавец как раз вернулась в зал и защебетала что-то возле кассы, зашуршав упаковкой. Кажется, она спрашивала про цвет коробочки для покупок и прочую подобную дребедень. Абагаев отошел от нее, чтобы заплатить, а ошарашенная и до смерти перепуганная Лада так и стояла в стороне, не смея сдвинуться с места. Растерянно оглядевшись по сторонам в поисках своего телохранителя, Лада заметила его у входа в магазин. Он замер в выжидающей позе за стеклянной витриной спиной к ней, ничуть не заботясь о происходящем. Пару секунд она гадала, что это – беспечность или предательство, но очень быстро потеряла интерес к поиску объяснений.
– Может быть, хотите выбрать что-нибудь еще? – с энтузиазмом обратилась к ней продавец. Как легко люди рядом с Абагаевым теряли здравое восприятие реальности. Похоже, и юной продавщице в этой ситуации ничего не казалось странным и нелепым. Она тепло и искренне улыбалась и, казалось, была в восторге от столь щедрого и импозантного мужчины, одаривающего свою юную возлюбленную дорогими подарками.
– Нет, спасибо, ничего, – ровным тоном