Завтра, когда ты придёшь, здесь будет много людей. И будет стоять поезд. Люди не будут точно знать, куда он едет. Некоторых это может смутить. Возможно, даже напугать.
– Почему напугать?
– Ну, а разве ты сам не боишься, когда не знаешь, куда идёшь или едешь?
– Иногда.
– Твоя задача – помочь им. Ты скажешь им, куда идёт поезд, чтобы они не боялись. Справишься?
– Думаю, да.
– Хорошо. Вот ещё что: если увидишь кого-то из знакомых, они могут спросить, где ты был. Говори им, что ты прятался. И что услышал, как один очень важный немец сказал, что поезда отправятся на север в Польшу. И что там у всех будет работа.
– Но я же не прячусь.
– Ты прятался, когда я тебя нашёл, так ведь?
– Да.
– Значит, это правда.
Нико нахмурился.
– Ну, наверное.
– Отлично. А теперь проверим, что ты запомнил. – Удо скрестил руки на груди. – Что ты будешь говорить людям?
– Что поезда едут на север.
– А ещё?
– Что там можно будет работать.
– И как ты об этом узнал?
– Услышал, что вы так сказали.
– Правильно. Ещё можешь сказать, что все еврейские семьи воссоединятся.
– Все еврейские семьи воссоединятся.
– Умница. – Он махнул в сторону выхода на перрон. – Теперь пойдём потренируемся.
Глаза Нико широко распахнулись. Даже в ситуации давления в детях может просыпаться любопытство, и мальчик, никогда прежде не ездивший на поездах, был искренне рад тому, что своими глазами увидит железнодорожные пути. Он выскочил в дверь.
– Давай, скажи громко, Нико! – проорал Удо. – Поезда едут в Польшу!
– Поезда едут в Польшу! – крикнул Нико.
– Там будет наш новый дом!
– Там будет наш новый дом!
– И еврейские семьи воссоединятся!
– Семьи воссоединятся!
Нико замолк и вскинул голову, словно наблюдая за тем, как его голос эхом уносится к виднеющимся вдалеке горам Пиерия.
Я тоже наблюдала. Я была свидетельницей того, как этот мальчик, который всю свою жизнь был верен мне, сошёл с пути истины, искушённый бессердечным обманщиком. В притче говорится, что Правда была огорчена, когда Господь низверг её на землю. Возможно. Но когда Нико Криспис, стоя на платформе, прокричал свою первую в жизни ложь, я заплакала. Я плакала, как брошенный в лесу младенец.
Одна пышная свадьба
В ночь перед отправлением первого поезда рядом с одной из хибар в квартале барона Хирша собрались десятки евреев. Было холодно и сыро, и собравшиеся стояли кучно, растирая друг другу плечи, чтобы не замёрзнуть. Каждые несколько минут из дверей хибары выходила небольшая группа людей.
Ранее в тот день немцы объявили, что все евреи должны подготовиться к завтрашнему раннему отъезду и иметь с собой одну сумку вещей, подходящую под определённые габариты. Помимо этого людям больше ничего не было известно. Лишь слухи, и в том числе один любопытный – о правилах, которые будут действовать по прибытии:
Женатым парам