по-прежнему у них работает. За главного кучера теперь, с тех пор, как Силантьич совсем занемог. Павел Иванович предлагал пристроить парня по горнозаводской части, зря, мол, что ли образование-то ему давал. Но Стёпка отказался, дескать, с конями ему сподручнее. Он как с Глашей своей обвенчался, так Нюра и попросила мужа поселить их во флигеле. Тот не противился, и все довольны, всем хорошо. Глаша-то теперь при Прасковье, на кухне помогает. Правда, помощи от неё не лишку – на сносях уже молодуха, вот-вот разродится. В общем, Степан скоро отцом станет. Так всё и устроилось.
Василий порадовался за дружка своего, которого жизнь с детства не жаловала, пусть хоть теперь у него всё сладится. Знал он, почему Стёпка не уходит из дома Павла Ивановича. Это он так свою благодарность за участие в его судьбе выказывает, хочет быть полезным. К тому же, если честно, в училище-то парень не сильно к наукам рвался, не было у него к ним такого интереса, как у Василки. Но Павел Иванович велел учиться – вот он и следовал его воле. И Нюру Стёпка уважает, всё ради неё сделает. Кабы не она, так неизвестно, что бы с ним сейчас было.
А Маруся в это время любовалась братцем своим меньшим. Вот, поди ж ты, росли в одной семье, на одних полатях спали, а и не ведали, что парень-то у них дворянских кровей. Никому и в голову это не приходило. И матушка с батюшкой молчали, тайны своей не выдавали. А уж дед Степан как его любил! И в лес, и на рынок его с собой брал. И корзины плести научил мальца, тот из дедовой малухи и не вылезал целыми днями, чуть что – уже скорей к деду бежит. Ну, разве могло кому-то в голову прийти, что парень-то у них приёмный? Не появись Иван Филимоныч, так и не раскрылась бы никогда эта тайна. А без него и монашка бы промолчала.
В избу вошла Тюша. Анфиса тут же и её усадила за чай. Маруся исподволь поглядывала на невестку, и, как всегда, видела в ней Лушу. Никак не могла она привыкнуть к такому сходству сестёр. С Лушей-то они сильно подружились перед самой её смертью. И та Марусе нравилась, понятливая она была, мудрая. Легко с ней было. А с Тюшей они общались мало, да и виделись-то всего несколько раз.
– Ну, что ты, золовушка, всё на меня поглядываешь? С Лушей сравниваешь? А стоит ли? Прошлое – в прошлом, а мы живём новым днём, – сказала вдруг Тюша с доброй улыбкой.
И Маруся улыбнулась в ответ – вот так же и Луша когда-то удивляла её своей открытостью и непредсказуемостью. А сёстры-то не только внешне похожи, оказывается!
За окном послышался конский топот и скрип телеги. Подъехал Иван. Тюша выскочила на крыльцо, остальные потянулись за ней, удивлённые такой реакцией.
– Почему ты один, Ванечка? Где дочка? – с тревогой спросила она.
Иван развёл руками:
– Прости, Тюша, не нашёл я её. Решил воротиться – вдруг она уже дома?
– Как не нашёл? Куда она подевалась? Сбежала? А коконька что говорит? – сыпала вопросами Тюша.
Тут вмешалась Анфиса:
– Давайте-ка все в избу,