стаю поведёт от солнца…
Не скоро?
Потерплю
Не потерплю
Я буду ждать всегда
Я ждать не буду
Пусть Вас хранят
Пусть яду Вам нальют —
Тогда отпустит синяя простуда…
«Фанаток узнают по взгляду…»
Фанаток узнают по взгляду.
Но что же может мой сказать?
Там лишь о том, что вечность кряду
Была мне смерть – сестра и мать,
Домотерпящая сиделка,
Ладонью утешала боль.
А всё Возвышенное – мелко
Перед Луной, перед Тобой…
«Ночи стали бессонны…»
Ночи стали бессонны,
Темень – слишком светла.
Занавесить оконный
Ветерок не смогла…
Потолок этот белый
Так и лезет в глаза:
Там написано мелом,
Что нельзя, что нельзя…
Так не спать, так не слышать
И не ведать во тьме.
Пробираются мыши
По спине на уме…
«Нельзя! Так в детстве били по рукам…»
Нельзя! Так в детстве били по рукам,
Которые за хлебом протянулись…
Я растерялась на распутье улиц,
Как в детстве.
Это детство светит Вам!
Сто лет меня учили – не дерзить,
Не научили – спрашивать дорогу…
И только Пушкин о своих тревогах
Советовал с ветрами говорить.
«Что мы друг другу…»
Что мы друг другу,
Что друг другу мы…
Что ей Селена?
Что ему́ Гекуба?
И только снова пересохли губы
От этой выси и от этой тьмы.
Пишут…
Путают адресатов:
Пишут не тем, кому
Пишут. Сменяют даты…
Это – урон уму,
Памяти и растратам
И послезимья дрожь.
Пишут. Но что: пока ты
В сердце своём поймёшь…
«Ещё одна душа попалась в сети…»
Ещё одна душа попалась в сети —
Рыбак премудрый вытянул на берег.
Какое солнце, и какие дети!
Какие книги! Если темень светит…
Я снов не вижу!
Не об этом слово.
И не об этом дело Рыболова.
Зачем мне сны, когда бессонны ночи,
Когда бессильны нити многоточий.
Как бусины, на нити точки нижут…
Зачем так часто я бывала книжной?
Зачем мне буквы заменяли речи,
Зачем скитались призраки наречий?
Зачем теперь в песке хватаю воздух?
Как будто поздно.
Поздно. Звёздно. Поздно…
«Воображая что-то, улыбаюсь…»
Воображая что-то, улыбаюсь
Самой себе: я зарыдать боюсь!
Куда-то мир уходит – ну и пусть
Нисколько перед ним не преклоняюсь.
А поклоняюсь древнему божку.
Он просто – вещь, он вырезан из кости.
Но