что она уехала….
Даниил поднялся со стола, медленно прошелся до окна и обратно. Вертикальная складка на его лбу стала глубокой и резкой.
– У девочки в руках было два клоуна? Вы уверены в этом?
– Конечно. – Слабо улыбнулась Журавлева. – Я еще пошутила над этим…. Спросила, откуда у нее такая прелестная двойня!
– Что она вам ответила?
– Не помню точно…. Тоже пошутила. Сказала, что их ей принес большой красный аист и бросил в черной капусте.
– Вас удовлетворил ее ответ?
– Вполне. Вернее, я не обратила на него особого внимания. Она часто изъяснялась туманно и непонятно. Я давно перестала удивляться ее странностям.
– Что произошло дальше?
– Я пошла дальше по своим делам, мне нужно было проглядеть журнал по учету белья.
– Что могла делать Августина в той части коридора?
– В той части коридора всего три жилых комнаты. Если она заходила к кому-то из приятельниц, вы легко это выясните.
– Да, это так. Я поговорю с каждой из девочек, живущих в этих комнатах. Вы можете мне дать список студенток?
– Я сейчас же принесу его вам….
– Спасибо. Может быть, вы припомните, куда направилась Августина с клоунами на руках после вашего разговора?
Кира молчала. Она смотрела на угол столешницы, нахмурившись и помрачнев. Однако, через секунду, словно очнувшись, вскинула голову на инспектора:
– Я сейчас вдруг подумала…. Августина не могла быть ни у кого из своих подруг в той части коридора в субботу утром.
– Вот как. – Бесстрастно приподнял левую бровь Даниил. – Почему?
– Потому что в тех трех комнатах никого не было. Две подруги из семнадцатого номера ушли в то утро в кино на первый сеанс! Я вспомнила – мне пришлось открывать им решетку! Девочки из шестнадцатой комнаты уехали на выходные по домам, я видела, как они выходили с сумками в пятницу вечером, торопились на электричку.
– Остается пятнадцатый номер, не так ли?
– О, это исключено! В ту комнату Августина войти не могла.
– Почему?
– Они не ладили со студенткой, живущей в этой комнате.
– Почему? – Даниил, заинтересовавшись, снова присел на край стола.
Журавлева вздохнула, устало провела ладонью по лбу:
– Я уже говорила вам – с Августиной было сложно. Она либо воспринимала человека, и тогда растворялась в нем без остатка. Чувствовала его на расстоянии, доверяла ключи от комнаты, дарила одежду и книги…. Либо не воспринимала человека, и тогда эта персона не существовала для нее. Она просто проходила сквозь нее, как сквозь привидение.
Журавлева заметила, как дрогнула левая бровь инспектора и поспешно добавила:
– Мне трудно объяснить вам это. Вы не знали Августину и вряд ли поймете мои слова!
– Вас удивило ее самоубийство? – неожиданно спросил Даниил.
Кира напряглась, прикрыла глаза и с трудом ответила:
– Не могу