может стать «булавочным королем», но для настоящего булавочника самое большое удовольствие доставляет процесс поиска: булавочные ярмарки, домашние распродажи и, быть может, даже случайный отблеск в канаве, который на поверку окажется «Дубльшвом» в прекрасном состоянии или целехоньким двухконечником. Как совершенно верно сказано: «Мальчик шел-шел, булавочку нашел, и теперь у него есть булавка».
Мокриц чуть не зааплодировал. Стэнли слово в слово процитировал введение к монографии Джея Волосатика Олсбери. А самое главное, в лице Стэнли Мокриц только что приобрел верного друга. Вернее будет сказать, – поправила его темная сторона, – Стэнли считал себя его другом.
Юноша, в котором булавочная радость возобладала над паникой, поднес новоприобретенное сокровище к свету.
– Красота! – прошептал он, и все кошмары вылетели у него из головы. – Блестит, как новенькая! У меня для нее найдется особое местечко в моем альбоме для булавок, сэр!
– Даже не сомневаюсь.
Его голову размазало по стене…
Где-то здесь была закрытая дверь, а у Мокрица не было от нее ключа. Четверо его предшественников преставились в этом самом здании. И бежать было некуда. Должность главного почтмейстера присуждалась пожизненно – со всеми вытекающими. Вот почему Витинари упек его сюда. Ему нужен был человек, который не сможет отказаться и которым в то же время легко пожертвовать. Ничего страшного, если Мокриц фон Липвиг погибнет. Он уже мертв.
А еще он пытался не думать о господине Помпе.
Сколько еще големов зарабатывали себе свободу служением обществу? Был ли господин Пила, выбравшийся из ямы с опилками, где провел последние сто лет? Господин Лопата? Или господин Топор?
А когда этот бедняга обнаружил ключ к закрытой двери или нашел подходящую отмычку и вот-вот собирался отпереть замок, не стоял ли за ним некто по имени, предположим, господин Кувалда – о да, точно, – который и занес свой кулак для неожиданного сокрушительного удара?
С ним никого не было? Но големы и не были «кем-то», они были… инструментами. Вполне подходит под определение производственной травмы.
Его голову размазало по стене…
Я докопаюсь до правды. Другого выбора нет, иначе меня ждет та же участь. Все хотят меня обмануть. Но здесь я чемпион по развешиванию лапши.
– А? – переспросил он, сообразив, что что-то упустил.
– Говорю, можно я схожу и пополню свою коллекцию, почтмейстер? – спросил Стэнли.
– Что? А. Да. Конечно. Да. И отполируй ее там хорошенько.
Юноша вприпрыжку – в самую настоящую припрыжку – бросился на свою половину, и Мокриц поймал на себе недобрый взгляд Гроша.
– Вы молодец, господин фон Липвиг, – сказал он. – Молодец.
– Благодарю, господин Грош.
– Прекрасное у вас зрение, – не унимался старик.
– На нее просто солнце попало…
– Да нет, я к тому, что увидеть булыжники на Рыночной улице –