мы ничего не найдем, я копать не буду.
Все удивленно воззрились на него, перестав есть.
– Ты дезертир! – возмутилась Ира.
– Кто? – переспросил он.
– Дезертир.
– Сама такая, – огрызнулся Ромка и принялся за свой суп.
– Сегодня точно хоть что-нибудь да найдем, – успокоила я его. – Недаром же столько копали! Ты сам вчера сказал, что песок стал мокрым, хоть выжимай, так что: не вешать нос!
На этом и порешили.
День тот был жарок. Утреннее солнце уже палило, как полуденное, а на небе не было ни облачка.
Мы пересекли огород, бряцая своими орудиями землекопов, и спустились к реке, причем Женя пребольно обжегся крапивой и начал назойливо хныкать, угрожая, что сейчас вернется домой. Мы с Ромкой радостно поддержали его идею, и он затих.
Наша яма темнела посреди пары горок песка. Ромка разогнался и с разбегу спрыгнул в нее, издав счастливый клич. Ира поспешила к краю, чтобы удостовериться, что этот «козлик» ничего себе не сломал, она ведь была самой старшей, и несла за нас ответственность.
Из ямы послышался радостный голос:
– Здесь классно, тенек и мухи не кусают, – провозгласил Ромка, и его голова показалась над поверхностью.
Женька суетливо топтался рядом с ямой: ему было строго запрещено подходить к краю, и тем более спускаться вниз: мал он был.
– Смотрите: мальчик, – он присел на корточки и указал на стену ямы.
Мы все внимательно вгляделись: действительно, на фоне белого песка ярко-рыжие прожилки прочертили замысловатую фигурку большеголового человечка с длинными руками.
– А вот, гляньте-ка, черепаха, – и Ромка указал на еще один рисунок, в самом деле похожий на черепашку.
– Ребята, – взволнованно сказала я, потрясенная внезапно пришедшей мне в голову мыслью, – это знаки! Река дает нам знаки!
– А черепаха означает, что скоро будет вода! – возликовал Ромка, втаскивая в яму лопату и ведро. – Копать! Вперед!
И мы начали рыть. Копали попеременке. Постепенно стены ямы покрывались все новыми и новыми рисунками замысловатых зверей, человечков, предметов. Они будоражили наше воображение, а мое – особенно. Я сама начала проникаться мыслью, что река действительно существует, и если это так, то она необыкновенная, она таинственная и колдовская. Этими мыслями я с легкостью заразила остальных.
– Вы знаете, – сказала Ира, глаза ее горели, как у любого энтузиаста, – в древности воде поклонялись, и селились всегда у воды. Мы в школе проходили, и училка говорила, это потому, что вода обладает удивительными свойствами, у нее есть память.
– Не загоняй! – фыркнул Ромка, принимая у меня из рук ведра с песком. – Вода помнить не может, поверь мне. Эта училка вам наврала.
– Все равно, что-то здесь есть, – сказала я, и голос мой из ямы, глухой и торжественный, наверняка, показался всем не менее удивительным, чем память воды. – Посмотрите на стены ямы, они же чистая тайна.
Если до этого