Но одно важно: Родина, она ведь во все времена остается ею же.
Что за год? Междоусобиц, причем всех со всеми. Вот с этого периода окончательно и складывается ситуация, когда каждый сам по себе, когда не могут прижать половцев, а набеги ляхов отражают только порубежные с ними княжества, как и походы булгар. Каждый сам за себя. Появляются вольницы, как в Новгороде, Киев берут раз в пять-шесть лет, а то и чаще и то разоряют войной, то так обкрадывают. Живут натуральным хозяйством… Тьма… Ведь под самым Римовом кричат: русичи под саблей половецкой [отрывок из произведения «Слово о полку Игореве»].
Скоро мы вышли из здания, которое было чем-то вроде хлева с заготовленным на зиму сеном. Никто нас не встречал, не охранял, наверное, была уверенность в крепости веревок, а еще больше в твердости моих суеверий. А может тут имело место быть элементарная расхлябанность, что во все времена неизменно сопровождает людей. Замечу, что не только русских людей.
В церкви пели и читали молитвы, было полным-полно людей, часть из которых стояли на улице под начинающимся дождем. Если верить Спиридону, так вот вся эта же братия после богослужения может отправится на капище, а упоминание любого языческого божка сопровождается тем, что у него просят прощения. Странное такое вот христианство. Наверно, с подобными же тенденциями католики боролись более радикальными методами, а тут двое, а то и троеверие.
Но задаваться вопросами веры начну позже. А пока в стойле я взял двух коней, продел уздцы, жаль не нашел только седла, и вывел животных. Спиридон уже стоял с какими-то тюками, которые перекинул через спину одного из коня и отправился прочь. Я, чуть задумавшись, все же решился и пошел в дом к священнику Илье. Спирка точно указал, где у настоятеля тайник, под двумя досками у каменной печки.
Все брать не стану, а только то, что посчитаю достаточно в качестве компенсации. Слитки… нет, даже не слитки, а продолговатые куски серебра с насечками на них – вот это и были гривны, десять штук которых я взял себе.
– Стой стервь! Куды купель медную потащил? – услышал я крик во дворе.
Сразу было понятно, что происходит. Спиридон «спиридонил» купель, тазик для крещения, у Ильи, да был раскрыт в своем злодеянии. Так что? Уходить и оставлять Спирку, по отношению к которому просыпалось чувство опеки, или встревать? Послушались глухие звуки, которые недвусмысленно сообщали, что Спирку бьют и уже ногами.
Этот мир жесток, не менее, может и более того, который я потерял. Нужно соответствовать. Ну, право словно, не тварь же я дрожащая, чтобы бежать от опасности. Что ж, руки-ноги уже послушны мне, пора и зубы показывать.
Глава 4
И что делать? Я имею ввиду, что делать со Спиркой, когда все-таки выпутаемся из ситуации? И вообще, кто из нас юродивый? Я, который обнес хату лжепопа, ни разу не попавшись на грабеже и уже спокойно собирающийся уходить, или Спиридон, который поднял шум? Ответ кроется в самом вопросе.
– Вот нужно мне все это? – сказал я и решительно вышел во двор.
Посмотрев с некоторой тоской