это было трудно.
От графа приятно пахло чем-то травяным и хвойным, и перед моим взглядом постоянно оказывался его мощный подбородок с темной щетиной. Похоже, все три дня, что искал меня, Шереметьев не брился. Драгоценная брошь с красным камнем на его галстуке то и дело отсвечивала на солнце и бросала мне в глаза солнечных зайчиков. Оттого я постоянно жмурилась.
Но все равно чувствовала себя надежно и спокойно в объятиях мужа. А также испытывала сильную усталость. Видимо, много сил потратила на безумную беготню по болотам и бессонную ночь в лесу.
Глава 16
Спустя час мы приблизились к усадьбе.
Мы уже давно въехали в обширные угодья графа, это я поняла по тому, как нам почтительно кланялись встречавшиеся по пути крестьяне. И вот сейчас мы достигли чугунной кованой ограды особняка.
Усадьба Шереметьевых, а точнее, особняк графа оказался самым настоящим дворцом.
Стоящий на пригорке, на самом возвышенном весте, среди зеленеющей лужайки, окруженной роскошным парком, он казался легким и величественным одновременно. Великолепный, лазурного окраса, с белыми мраморными колоннами, золочеными херувимами на фронтонах, высокими лестницами и множеством окон, он напомнил мне чем-то Екатерининский дворец в Пушкине, только куда меньший по размерам.
Не зря эта лгунья Палаша говорила, что мой муж богат, как некий «леской царь». По увиденному издалека дворцу и парку, по прямоугольному озерцу, разбитому у подножья особняка, было отчетливо видно, что владелец этого места сказочно богат.
Мы въехали в чугунные ворота, услужливо распахнутые сторожем, и направились по широкой аллее прямо к блестящему особняку в золотисто-голубых тонах. Я во все глаза глядела по сторонам, замечала аккуратно подстриженные кустарники, цветущие буйными красками клумбы и переливающиеся голубизной озерцо, где плавали белые лебеди, а посередине на небольшом островке возвышалась легкая беседка с колоннами.
Я всегда восхищалась тем, как в былые времена богато жили цари и дворяне. Но никогда не думала, что окажусь владелицей подобной великолепной усадьбы. Точнее, женой графа Шереметьева. От всего происходящего у меня захватило дух. И я даже на краткий миг позабыла обо всех своих неприятностях.
Едва мы приблизились к парадной лестнице с мраморными колоннами, как нам навстречу вышла дородная женщина в черном платье, белом накрахмаленном переднике и чепце на голове. Тут же сбору появился слуга, видимо, конюх, который услужливо подхватил под уздцы коня Шереметьева, чтобы он стоял на месте.
– Григорий Александрович, с возвращением! – воскликнула громко женщина, торопливо спускаясь со ступеней.
– Агриппина Ивановна, хорошо, что вы вышли! Возьмите у Василия мою дочь! – велел ей граф. – Она наверняка вся растряслась в дороге!
– Ох ты батюшки! – всполошилась женщина, бегло оглядывая меня, и быстро подошла к коню Василия. Малышка на руках денщика так и молчала. – Неужели наша графинюшка уже родила?
– Да, так получилось, –