полотняные штаны, обмотки и новые лапти. Рядом лежит искусно выделанный деревянный посох, а на плече важно сидит охристо-бурая сова с огромными жёлтыми глазами и чёрными перьями у основания клюва. Птица размером меньше вороны, но взгляд у неё злее, чем у хищника: так и впилась бы в лицо пришельца. Но сидит недвижно, смотрит. Вокруг стола четверо добрых молодцев – все, кроме одного, как на подбор дюжие, и лица у них мрачнее тучи.
Старик мягко погладил длинную серебряную бороду, глянул на Пересвета, и сказал:
– Запределец, по тростинам золотым на носу вижу.
Пересвет уверенно поправил очки и серьёзно ответил:
– Сплю я, дедушка. Вот и видится всякое…
Мужики непонимающе переглянулись, а старик спокойно сказал:
– Коли б спал, давно б пробудился.
– Почему?
– Ведаешь, что спишь. А кто ведает, тот скорёхонько пробуждается.
Пока Пересвет думал, что это значит, из-за стола поднялся самый суровый и высокий мужик. В синих глазах сверкала ярость. Он сжал в кулаки широкие ладони и глянул на незваного гостя: ноздри раздувались, как у быка при виде красной тряпки.
– Не запределец энто. Тать. Повадился к нам один, кур ловит похлеще лисиц. Не он ли?
Старик прищурился и обернулся к остальным мужикам:
– Ну-ка, Радим, Мураш, распознайте, кто пред нами – тать, аль честный человече.
Он выразительно посмотрел на Пересвета. Тому ничего не оставалось, кроме как смириться с неожиданной проверкой. Здоровяк презрительно хмыкнул:
– Утвердимся, на куски порву.
Пересвет нервно сглотнул и потянулся к груди, но привычного галстука не нашёл, и стал теребить ворот платья, что дали бабы. Из-за стола встали два невысоких молодца: один поджарый, круглолицый, с вьющимися русыми волосами до плеч, а другой субтильный брюнет с прямым каре. Они обвели незнакомца пристальными взглядами и стали подходить ближе. Пересвет нахмурился, попятился назад. Худой неожиданно схватил его за запястье и начал внимательно рассматривать руку. Кудрявый в это время немигающим взглядом изучал лицо. Пересвет вздрогнул, но не вырывался.
Наконец, брюнет выпустил руку гостя и кивнул своему приятелю. Оба развернулись к старику. Чернявый сказал:
– Не тать он. Длани белые, землицы под ними нет, мозолей тоже.
– Лицо свежее, якоже и космы, – добавил курчавый.
Верзила недовольно на них глянул, мол, потом поговорим, и настороженно посмотрел на старика. Видно, проиграл он ему уже не в первый раз со своими догадками, и боится, что старший теперь его отчитает. А старик только растянул сухие губы в улыбке и позвал запредельца:
– Садись с нами, мёда испей. Ано сперва обмой ноги тёплой водицей, замёрз, поди.
Пересвет удивлённо вскинул брови и робко обвёл взглядом хмурые лица сидящих за столом. Ему не хотелось прерывать их важный разговор, но, если старик так хочет, нужно подчиниться, хотя бы из вежливости. Он сел на свободную лавку подле стены и взял пустую