глаза. Мужчина обрадованно улыбнулся, но его улыбка выглядела вымученной, как будто он сам вот-вот потеряет сознание.
– Вот так, вот так, – сказал он, успокаивающим тоном, проводя рукой над лбом Кении. – Ты в порядке, всё хорошо.
Генрих наблюдал за этим молча, чувствуя, как его растерянность только усиливается. Всё это выглядело неправильно: их страхи, их действия, их слова. Но что-то в их поведении заставило его почувствовать вину, будто он стал случайным свидетелем чужой боли, о которой не стоило знать.
– Я могу вам чем-то помочь? – спросил Генрих, стараясь, чтобы голос звучал искренне. Он чувствовал, как его вина за вторжение в чужую жизнь становится почти осязаемой.
Мужчина, усадивший Кенни на кровать, остановился и внимательно посмотрел на него. В этом взгляде было всё сразу: сомнение, будто он пытался понять, можно ли доверять Генриху; упрёк, словно парень уже успел нанести им непоправимый ущерб; и скрытая тревога, что отпускать его – это как отпустить ящик Пандоры.
– Уже помог, – произнёс мужчина после долгой паузы, и в его голосе прозвучала холодная отчуждённость, смешанная с раздражением. – Достаточно будет, если про нас никто не узнает. О себе мы, как-нибудь, сами позаботимся.
Его слова прозвучали как приказ, а не просьба. Генрих почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он кивнул, но не смог отвести взгляд от мужчины, который, похоже, обдумывал каждое своё движение и слово.
– Хорошо, – наконец произнёс Генрих, сглотнув. – Я ничего не скажу.
Мужчина ещё мгновение смотрел на него, будто взвешивая, стоит ли верить его обещанию. Затем он кивнул, но напряжение в его позе не исчезло.
– Вот и славно, – бросил он, возвращаясь к Кенни, который всё ещё выглядел слабым, но постепенно приходил в себя.
Генрих стоял, не зная, что делать дальше. Он чувствовал, что его присутствие здесь было нежелательным, но уходить сейчас казалось не менее неправильным. В воздухе между ними повисла гнетущая тишина, которую никто не спешил нарушить.
– Как вам удалось реанимировать этот жилой модуль? – спросил Генрих, чтобы заполнить неловкую паузу.
Мужчина поднялся, еще раз убедившись, что с Кенни все в порядке. Затем он подошел к Генриху и внимательно посмотрел ему в глаза. Несколько секунд этого прямого, почти пронизывающего взгляда заставили парня напрячься, но неожиданно мужчина протянул руку для рукопожатия.
– Генрих! Меня зовут Алекс, – представился он. В его глазах горел искренний, но слегка безумный блеск, который выдавал некоторую неадекватность. – Прошу прощения, что не сделал этого сразу.
Алекс жестом указал на модуль.
– Этот модуль собрал для нас Кенни. Раньше он работал на заводе, где производили такие подземные жилые комплексы, – с гордостью сообщил Алекс.
Генрих бросил взгляд на лежащего на кровати мужчину. Уважение и удивление мелькнули в его глазах. Судя по всему, работа потребовала не только огромного труда, но и высокой квалификации.
– Позвольте представить