когда выдвигаться в поход. Решено было: сразу, иначе страйкболисты могли куда-нибудь улизнуть. Полагаю, наше рвение навстречу пластиковым пулькам комментариев не требует. Очевидно, всему виной нехватка острых ощущений – Николай Васильевич, к слову, ваша вина – и конкуренция за звание «самого храброго» между мной, Алешей и Тимофеем.
Пробравшись через дыру в заборе, мы, видимо, от страха, поутихли. Первым шел Алеша, за ним я, за мной Яна, а замыкал процессию Тимофей. Под ногами хлюпало. Алеша жестикулировал, но, так как на знаки его решительно никто не обращал внимания, спереди то и дело доносилось сердитое: «Да пригнитесь вы, олухи, черт бы вас подрал!» – и: «Варя, я кому рукой машу – топай говорю, пока никого нет!»
Продвигались перебежками. Со стороны это может показаться комичным, но мы были настроены серьезно. Алеша на карачках переползал от дерева к дереву, выглядывал, делал очередной взмах рукой. Следом бежала я. В один из таких бесконечных переходов я едва не навернулась на скользкой грязи и посчитала нужным предупредить товарищей, но в ответ получила только сердитое: «Шшшшш!» от Алеши и Тимофея, а после того как Яна благополучно достигла укрытия, раздался шлепок, к которому прилагалось несколько комбинативно-сложных непечатных выражений, весьма громкий и не менее изобретательный ответ спереди, с искусно завуалированной «просьбой» вести себя потише, а еще через мгновение из кустов, ломая ветки, пятясь, вынырнул Тимофей. Левая брючина была по колено в грязи, рубашка порвалась.
– Кажется, я его видел!
– Страйкболиста!? – оживился Алеша
– Нет, только ствол. Точнее блик прицела ствола. Мне отсвечивало…
– Тшшшш! – завопил Алеша, – сам-то не отсвечивай, а то нас заметят, – и махнул рукой, командуя Тимофею лезть за дерево.
Пока Алеша силился незаметно переползти к полуразвалившейся бетонной плите, Тимофей стал стращать нас с Яной рассказами о злобной натуре страйкбольной братии:
– Они вообще часто на заброшках играют. Арендуют и играют. И им ну очень не нравятся проходимцы! Как увидят – сразу огонь открывают! И попасть могут куда угодно! У меня у друга вот сотрясение мозга было…
– В лоб попали? – поинтересовалась подруга, поправляя волосы.
– Нет, попали-то в ногу, но падал головой, – со знанием дела произнес Тимофей и уставился на Яну в ожидании реакции и, не дождавшись, добавил, – но тебе, ты знаешь, бояться нечего. Я же с тобой. Я тебя от пуль защищу, а если не защищу, хотя бы поймаю, – и снова выжидающе уставился.
Яна говорить «Ах!» и падать в объятия мужественного Тимофея не торопилась, отвечать ничего не собиралась, а только загадочно улыбалась, размышляя, очевидно, о том, каково жить с «сотрясенным» мозгом. Зато мне было что сказать:
– А меня тут типа не существует?
– А тебя можно в качестве щита использовать. Тем более, если уж ты «типа» на кого-то упадешь, тут сотрясение всего тела будет.
– Яночка, надеюсь, страусы в твоем вкусе, потому что еще пара слов – и я зарою голову этой длинноусой птицы в песок.
– ТШШШШ! –