Затерянный остров. Беатрикс Маннель

себя привлекательными. На этом можно сыграть.

      Ласло и Мортен кивнули в знак согласия.

      – Это относится к глупым тщеславным мужчинам, но я считаю премьер-министра умным.

      – Я не понимаю, почему мы об этом говорим. Нас хорошо приняли, и теперь мы воспользуемся нашим шансом и поговорим с королевой.

      Ласло вопросительно поднял руки.

      – Паула, вы повсюду чуете неладное.

      – Это да. – Вильнев посмотрел на Мортена, затем на Паулу.

      – Мне кажется, что я здесь единственная, кого когда-либо хоть немного обманывали.

      – Ложь – это всего лишь обратная сторона правды. – Ласло широко улыбнулся. – Даже если немецкий кайзер о нас еще ничего не знает – просто предположим, что мы доставим растения, необходимые в Европе, чтобы победить чахотку, от которой, кстати, умирает больше людей, чем от войн, чумы или холеры, и тогда он будет первым, кто проявит интерес к нашим заслугам.

      Мортен и Ласло единодушно кивнули.

      – Сегодня вечером нам, в любом случае, надо постараться произвести такое впечатление, чтобы никто не усомнился в том, что мы – посланники, – сказал Вильнев, который как раз начал полировать сапоги к праздничному ужину.

      – Я покажу себя с лучшей стороны. – Ласло улыбнулся всем. – И я буду флиртовать с королевой очень скромно, как истинный посланник кайзера.

      Затем они все сидели молча. Каждый был занят своими мыслями, пока Нориа не пришла за ними, чтобы провести на ужин с королевой.

      – Я забыла прежде сказать вам кое-что важное, и, я думаю, вы были слишком взволнованы, чтобы это заметить. Но сейчас вы весь вечер проведете с премьер-министром.

      – Вы говорите загадками, Нориа. – Ласло подбадривающе улыбнулся ей.

      – Вы не в коем случае не должны смотреть на левую руку премьер-министра, – очень серьезно сказала Нориа.

      – А почему мы не должны на нее смотреть? – спросил Ласло и при этом подошел ближе к Пауле.

      – Ну, Раинилаиаривуни родился 30 января 1828 года, в день, который считался настолько роковым, что всех детей, рожденных в этот день, сразу же убили или бросили умирать.

      Паула судорожно сжалась. Хотя она и была полна решимости почитать традиции и обычаи этой страны, это показалось ей просто варварством и разозлило ее. Ее шрам начал ныть, будто хотел напомнить о том, что Паула потеряла. Она попыталась успокоиться, но не смогла удержаться от того, чтобы не перебить Нориа.

      – Но такие ужасные вещи больше не происходят на Мадагаскаре, не так ли?

      Нориа опустила голову, и Паула вспомнила, что Нориа выросла у миссионеров. До этого момента Паула считала, что у детей в домах для сирот нет родителей, но о том, что это могут быть выброшенные дети, она даже и не думала.