стен и будто навис над Лукой. Лука почувствовал, как его тело наполняется неведомой энергией. Его пальцы дрожали, но не от страха. Он достал блокнот и ручку, едва осознавая, что делает. Рука начала двигаться сама, оставляя на бумаге слова.
Слова, которые не были его.
Каждая строчка казалась ему чужой, но в то же время удивительно близкой. Это были стихи, полные силы и тьмы, как будто сам орган, церковь и ночь говорили через него.
– Что это? – прошептал он, не отрываясь от письма.
– Это голос, который ты искал, – сказала Седмира, не переставая играть. – Он был в тебе всегда, но тебе нужно было место, чтобы его услышать.
Лука писал без остановки, пока мелодия не оборвалась так же внезапно, как началась. Когда тишина снова заполнила церковь, он откинулся назад, его руки дрожали, а сердце билось, как барабан.
Седмира подошла к нему, её взгляд был полон загадочного удовлетворения.
– Ты начинаешь видеть, Лука. Видеть то, что скрыто за пределами слов.
Он молча смотрел на свои записи. Эти стихи были сильнее, глубже всего, что он когда-либо писал, но их смысл ускользал от него, как вода сквозь пальцы.
– Это потрясающе, – прошептал он, его голос был едва слышен. – Но я не понимаю их.
– И не должен, – ответила Седмира. – Не тебе решать, что они значат. Ты только проводник.
***
После той ночи в церкви Луку словно прорвало. Его стихи лились из него, как река после дождя, и каждый текст был насыщен странной, необъяснимой силой. Они больше не были просто словами – это были живые образы, которые врезались в сознание, оставляя в душе читателей след, похожий на рубец.
Редакторы литературных журналов сразу обратили на него внимание. Его стихи стали печатать в лучших изданиях Белграда, а вскоре и за его пределами. Каждое новое произведение сопровождалось восторженными отзывами критиков: они называли его стихи «жгучей истиной», «голосом новой эпохи».
Но среди читателей реакция была другой. Каждый, кто открывал страницу с его стихами, ощущал странное притяжение. Люди не могли оторваться от текста, даже если хотели. Каждая строчка будто вытягивала из них воспоминания, чувства, которые они давно пытались забыть. Стихи Луки вызывали у людей странную тоску, смешанную с восхищением. Они казались прекрасными, но их красота была мрачной, как рассвет после ночного пожара. Некоторые говорили, что после прочтения стихов им снились сны – странные, тягучие, в которых тени шептали им незнакомые слова. Другие утверждали, что слышали в строках Луки чей-то голос – тихий, как ветер, и полный боли.
Сам Лука не знал, радоваться ему или бояться. Ему казалось, что с каждой новой публикацией он теряет что-то внутри себя, но вместо этого его место занимала неведомая сила. Он чувствовал, что слова действительно идут не от него, а через него, как поток, который невозможно контролировать.
Каждую ночь он садился за стол, а наутро находил свой блокнот заполненным стихами, которые он едва помнил, что писал. И каждая новая строка казалась ему всё темнее, всё сильнее, всё тяжелее