чувства, твоя душа – всё будет растворяться в твоих строках, пока от тебя не останется ничего. Но ты оставишь след, который будет жить вечно.
Лука опустил голову, чувствуя тяжесть её слов. Он вспомнил каждую строчку, которую написал, каждую ночь, проведённую в беспокойном творчестве. Он вспомнил лица читателей, их глаза, наполненные болью и восхищением.
– А что будет, если я перестану? – тихо спросил он.
– Ты будешь жить. Простой, спокойной жизнью. Но твои слова исчезнут, будто их никогда не существовало, – ответила она.
Он закрыл глаза, представляя жизнь без стихов. Она была пуста, как заброшенный дом. Без строк, без слова, что текло через него, он не был бы собой.
Лука глубоко вдохнул, его сердце билось тяжело, но уверенно.
– Я продолжу, – сказал он, подняв на неё взгляд. – Пусть это меня уничтожит, но я не могу отказаться от своих слов.
Седмира улыбнулась, но в её улыбке не было ни радости, ни удовлетворения.
– Ты сделал правильный выбор, – произнесла она. – Но помни: теперь дороги назад нет.
Она подняла руку, и Лука почувствовал, как его тело пронзила волна тепла и холода одновременно. Ему казалось, что его сердце сжали невидимые пальцы, но вместе с этим он ощутил прилив силы.
– Ты станешь великим, Лука, – сказала она. – Но не забывай, что величие всегда стоит дорого.
Она развернулась и растворилась в тенях, оставив его одного.
Лука остался сидеть за своим столом. Его рука сама потянулась к ручке, и он начал писать. Слова текли, как река, глубже и темнее, чем когда-либо. Но теперь он знал: каждое из них было частицей его души, ускользающей от него в вечность.
***
Лука просидел за столом всю ночь. Его блокнот был заполнен до последней страницы, но он не помнил, как написал ни единой строки. Слова будто сами появились на бумаге, словно вытекли из него без его участия. Тусклый свет утреннего солнца проник через занавески, заливая комнату холодным, бледным сиянием. Лука поднял голову, уставившись в окно. Его глаза были покрасневшими от усталости, а сердце билось глухо, словно протестовало против того, что он сделал.
На столе перед ним лежали стихи. Они были прекрасны и ужасны одновременно. Каждое слово резало душу, как нож, напоминая о той боли, которую он впитал, чтобы их написать.
Но теперь, в утреннем свете, что-то внутри него поменялось. Ночь принесла восторг и вдохновение, но день обнажил другую сторону сделки.
– Что я наделал? – прошептал он, его голос дрожал.
Он вспомнил холодный взгляд Седмиры, её слова о том, что дороги назад нет. Её обещание величия звучало теперь как насмешка. Лука внезапно понял, что согласился отдать самое важное, что у него было: самого себя. Но зачем слава, если ты мертв?
Лука встал и прошёлся по комнате. Казалось, стены стали теснее, а воздух – тяжелее. Он чувствовал, как его грудь сжимается, будто с каждым вдохом он теряет что-то жизненно важное. Он посмотрел в зеркало и увидел свои глаза – они стали темнее, глубже, но в них больше не было света, который раньше заставлял его чувствовать себя живым.
– Это