нарушением закона. На нем было то же самое темное пальто, что и тогда, и позднее, в последний раз – во время встречи перед Рокфеллеровским центром. Он двигался по-прежнему неуклюже, как будто страдал ревматизмом, лицо его тоже не стало красивее.
Очень знакомый. Она уже и имя его знала.
– Привет, Рэнди! – презрительно произнесла Сьюзен Винтер. – Мне жаль, что вам пришлось прийти сюда, когда за вами охотится весь мир. Но сегодня я договаривалась встретиться с вашим нанимателем.
– Я знаю, – заявил Рэндольф Бликер с омерзительной улыбкой. – Он дал мне поручение, касающееся вас.
И тут до Сьюзен с быстротой молнии дошло, что она одна, что она беззащитна. С анализом, касавшимся ее личных дел, ей никогда не везло. Она смотрела на Бликера и чувствовала, как глаза ее расширяются от ужаса.
На этот раз он достал из кармана не конверт с деньгами.
9
Солнце уже стояло высоко, когда они встретились на следующий день. Джованна накрыла для завтрака небольшой столик в библиотеке, в одной из немногих комнат, которая не производила жалкого впечатления после вечеринки. По всему первому этажу сновали люди из службы по устройству вечеринок, приводя все в порядок. Через открытые окна доносились голоса и звуки, сопровождавшие демонтаж каруселей и палаток на лужайке.
– Хорошо быть богатым, – сказал Джон.
– Без сомнения.
Альберто Вакки с усталым видом отпил эспрессо. У его брата Грегорио были красные глаза, он казался раздраженным и невыспавшимся. Лицо Эдуардо было опухшим, как будто он вообще не спал. Впрочем, бодрым он тоже не казался, он просто сидел и молча пил одну чашку кофе за другой.
И только padrone был свеж и полон жизни. Он, как обычно, рано лег спать, а сегодня уже успел прогуляться.
– Но моя задача, – продолжал Джон, рассматривая черную, как ночь, жидкость в чашке, – пожалуй, заключается в том, чтобы раздать все деньги бедным, не так ли?
Моментально воцарилась тишина. Как будто он сказал что-то невероятно неприятное.
Джон поднял голову и посмотрел в их широко раскрытые глаза.
– Ну, по крайней мере, я так понял. Деньги предназначены не для меня, я должен с их помощью что-то сделать, что-то изменить. Уменьшить нужду. Бедность. Что-то в этом роде.
Padrone закрыл глаза, медленно вздохнул, затем снова открыл.
– Это ваши деньги, Джон, – произнес он. – Они принадлежат вам. Безо всяких условий.
– Вы можете делать с ними все, что хотите, – добавил Альберто.
– Но ведь там было указание в завещании? Что я с помощью денег должен вернуть людям будущее или что-то подобное.
– Это не указание, – поправил его Кристофоро Вакки. – Это пророчество. Вы не должны – вы сделаете это. А это огромнейшая разница.
– И это означает, что я действительно могу все оставить себе, если захочу?
– Вы совершенно