котомкой на плече по дороге, ведущей к крепости Базош.
Это сооружение скорее напоминало замок знатного феодала, чем военное укрепление; изящные силуэты трех его круглых башен под коническими крышами, крытыми черной черепицей, скрадывали мощь стен. Несомненно, Базош был крепостью, которая поражала своей скупой красотой старины. На расстилавшейся вокруг равнине она притягивала взгляд, точно магнит, и я так на нее загляделся, что даже не услышал приближающегося экипажа, который обогнал меня и едва не раздавил.
Дорога была такой узкой, что я с трудом успел отпрыгнуть в сторону, и в ту же секунду на меня пролился ливень жидкой грязи из-под колес кареты. Двум проказникам, которые выглядывали из окон экипажа, картина показалась очень забавной. Негодяи были моими сверстниками, и из удалявшейся к замку кареты до меня донесся хохот.
Беда казалась мне воистину непоправимой, потому что утром я надел для визита в замок свой парадный костюм. Запасной треуголки и камзола для столь торжественного случая у меня не было. Как же мне предстать перед самим маркизом этаким заляпанным грязью пугалом?
Можете себе представить, в каком настроении я вошел в Базош. Ворота были открыты, потому что не прошло и двух минут с тех пор, как карета озорников въехала в крепость. Какой-то слуга выбежал мне навстречу и закричал:
– Сколько раз надо вам говорить, что милостыню здесь дают по понедельникам?! Вон отсюда!
По правде говоря, мне не в чем было его упрекнуть. Меня и вправду можно было принять только за попрошайку, явившегося в неурочный час.
– Я явился сюда, чтобы изучать инженерное дело, и готов предъявить рекомендательное письмо с сургучной печатью! – возразил ему я, пытаясь развязать шнурки котомки.
Слуга не хотел меня даже слушать. Наверняка он не раз сталкивался с неугодными посетителями, потому что в руках у него как по волшебству возникла дубинка.
– Пошел вон, бездельник!
Ты веришь в ангелов, австрийская буйволица? Я – нет, но в Базоше их было целых три. И первый из них появился в ту самую секунду, когда дубинка уже готова была обрушиться на мои ребра. Если судить по одежде, передо мной был кто-то из прислуги, но властный тон выдавал человека, занимавшего в замке определенное положение. И сколько бы там ни говорили, что ангелы бесполы, я вас уверяю, что это была женщина. Вне всякого сомнения!
Мне стоит большого труда описать все прелести этого создания. И раз уж я лишен поэтического дара и не хочу отнимать время у читателей, скажу просто, что эта женщина была полной твоей противоположностью, мое дорогое чудище Вальтрауд. И не сердись, пожалуйста. Я просто имею в виду, что у тебя зад как у пчелы, а у нее талия была не шире двенадцати дюймов. Ты ходишь, сутулясь, как старая кляча, а она выступала с уверенностью тех избранных женщин – таковые встречаются и среди аристократок, и среди простолюдинок, – которые убеждены, что они способны сокрушить империи своим каблучком. Голова у тебя всегда лоснится, словно ты только что вылила на свою прическу бочонок жира, а легкие пряди