то не померла бы.
– Страх-то какой…
Тени и свет зашевелились и ещё какое-то время скакали взад и вперёд, словно прихрамывая. Галатея выпустила колени и, как только где-то вдалеке щёлкнул засов, сползла на пол, будто одеяло с неумело заправленной кровати. Гесс тут же прыгнул ей на корсет. Она вяло улыбнулась и подняла руку, потянувшись к нему. Тут что-то капнуло на её пальцы. Галатея замерла на мгновение, но всё же поднесла их к лицу и принюхалась.
– Кровь… – сдавленным голосом проговорила она. – Правильно, Гесс. Так и надо доказывать, что ты что-то можешь. Это я – мягкотелая.
Опоссум прижался к её животу и жалобно пискнул. Казалось, речей хозяйки он не разделял.
– Пойдём, пора. Хватит плакать.
Она сжала пальцы в кулак и ударила им по бедру, заставив себя перевалиться на бок. В моменте подхватила Гесса и усадила его на плечо, потом нащупала сапоги и шустро, как и перчатки, надела их обратно.
– Пора напомнить себе про все эти пять лет.
Голос её звучал металлически, откликаясь в самых дальних закоулках подземелья. Шаги были твёрдыми и громкими, но всё же сомнения были в её движениях, ведь за поворотом ждала дверь к лестнице на третий этаж. В библиотеку дома рода Айенгард, не кого-то ещё.
***
Галатея стояла напротив стеллажа и вытряхивала пыль из складок юбки, когда Гесс неожиданно чихнул и сорвался с нагретого места, умчавшись куда-то вглубь библиотеки. Пожав плечами, она продолжила схватку с пылью, переместившись к окну. В дневном свете на чёрной одежде были видны все последствия ночной вылазки: от опилок до каких-то засохших листьев, которые так и кричали о том, что она где-то ползала или возилась в земле. Галатее потребовалось немало времени, чтобы избавиться от всех улик, которые, к слову, под конец её рейда образовали целую кучу на вычищенном до блеска дубовом полу. Недолго думая, она отодвинула кресло от стола рядом с окном, открыла нижний отсек, и сгребла в него весь мусор первой попавшейся бумажкой, и её швырнула туда же. Перед тем, как задвинуть ящик, Галатея всё-таки взглянула на лист.
– “Объявление о кончине Кирса Айенгарда будет сделано перед началом жеребьёвки”. – Больная улыбка поплыла по её лицу. Она шумно выдохнула и с яростью ударила по столешнице. Сжавшись от мгновенной боли, Галатея упала на кресло. – И кому это собирались отправить? Распорядителю?
Перебирая варианты, она скрепя сердце достала бумагу из ящика и положила перед собой. Осмотрев стол, Галатея заметила несколько огарков, открытую бутылку вина и перо с левой стороны, кончик его был оторван и валялся в подсвечнике вместе с клоком иссиня-чёрных волос. Рядом стояла печать Айенгардов, а под текстом не было ничего: ни подписи, ни характерного герба с весами и полаксом.
– Значит, мать снова за отца отдувается…
Вдруг одна из створок дверей с грохотом распахнулась. Резкий звук в одно мгновение вздёрнул Галатею на ноги. Кресло качнулось от такого нежданного волнения и без промедления полегло бы навзничь, но она успела поймать его за подлокотник.
– Грязная сука! – раздался чей-то громкий голос.
Галатея вздрогнула и поневоле разжала