в коридорах редко можно было наткнуться на кого-то из слуг, однако по пути Галатее встретился пожилой дворецкий, чему она была очень даже рада. Они вежливо поприветствовали друг друга, и она между делом, посматривая наверх, как бы невзначай спросила его про служанку. Он внезапно насторожился, но, о чём-то недолго поразмыслив, всё же предложил проверить в саду.
– Знаете, Алеред тоже спрашивал про Тилану.
– И что вы ему сказали?
– Ничего, – тихим голосом проговорил он. – Думал, сделаю это позже. Юный господин был на взводе. Надеюсь на ваше понимание.
Тея незаметно кивнула.
– Тогда разрешите откланяться.
– Постойте, – она загородила собой проход, расставив руки по сторонам. – Матушка там? – Галатея выглянула за спину дворецкого. – У Алесты?
– Верно.
– Почему?
– Юная госпожа всю ночь и всё утро глаз сомкнуть не могла, говорила, что потеряла какого-то зверька.
– Зверька значит? – её губы дрогнули и скривились в невольном смешке. – А мама как? – с опаской спросила Тея.
Дворецкий почесал затылок, поглядывая в просвет между шторами, и вздохнул.
– Поняла, – Галатея опустила голову. – Можете идти.
Она обошла его сбоку и, шаркая по полу, прибилась к стене. Пройдя так немало долгих шагов, тянущихся словно вечность, Галатея замерла у позолоченной статуи воина с полаксом: «Нерей, что спас наши края». Заглянув за угол, она изо всех сил напрягла зрение, чтобы увидеть дверь в конце тёмного коридора. Она была приоткрыта, зацепившись за складку ковра, створка не шевелилась даже от сквозняка. Тихо, едва уловимо, по коридору гулял голос её матери, когда она переставала говорить, её сменяла сестра, что-то расспрашивая и временами зевая.
Тут Галатея заметила, как напротив двери что-то зашевелилось. Нечто переместилось с ковра и выпрямилось во весь свой невысокий рост. Тея присела на корточки и медленно двинулась в его сторону. Кинжал был наготове, сердце забилось с двойной силой. Может, сейчас и без своей привычной ловкости и силы, но она знала, как двигаться, как незаметно напасть и куда бить в первую очередь. И вот, когда от цели отделяло всего десять шагов, ей внезапно пришлось остановиться. В расплывчатой фигуре она узнала Унгера, второго младшего брата. Ему было одиннадцать, на пять лет младше Алереда и на столько же старше Алесты. И он родился обычным. Когда Унгер появился на свет, это было сродни глубокой потере, будто семья лишилась одного из своих наследников, а не приобрела нового, особенно для матери, каждый раз отдающей часть своей силы, чтобы выносить Айенгарда. И до Алесты лишь одна надоедливая мысль была у неё в голове – о собственной непригодности.
Унгер неподвижно стоял напротив комнаты сестры и смотрел в узкий зазор, словно очарованный. На нём были кожаные штаны и полузастёгнутая рубаха, как будто он не успел сменить одежду или куда-то спешил, да так что забыл обуться. Его взгляд ловил каждое движение за дверью, а губы лихорадочно шевелились,