2
Конный отряд жандармов остановился на окраине села и урядник пройдя через пыльный двор старого каменного дома застучал в маленькое оконце. Дверь распахнулась и на порог вышел стройный юноша.
– Сисак Акопович Бабаханян?
– Да, это я.
Мы нашли его, – сказал урядник, и выглянув на улицу помахал рукой. Один из жандармов завел во двор лошадь навьюченную брезентовым свертком от которого исходил тяжелый дух. Поморщившись урядник посоветовал:
– Не затягивай с похоронами и не вздумай разворачивать. А лучше уезжайте отсюда.
– Кто это сделал?
– Политический. Ваш отец, после погромов и убийств девясьсот пятого показания на него в суде давал. Осудили на пожизненное, но месяц назад бежал, собрал шайку. Грабит, убийствает, подстрекает к беспорядкам. Может и сюда придет, кто его знает, – урядник вытер лоб, – Ну и жара нынче, наверное все посохнет. Вода в доме есть? Коней бы напоить.
Сисак выглянул на улицу.
Сильно приморившиеся лошадки, отбивались от мух, спешившиеся жандармы укрылись в короткой тени дома.
– Немного есть, но на коней не хватит. Лучше на арык, что за селом, он обмелел, но вода еще есть, – сказал Сисак, – Прямо по дороге метров триста и справа увидите.
На похоронах деревенского пастуха, собралось всего несколько односельчан. Каменистая земля, засуха и долги, опустошили кошелек покойного, денег на гроб не нашлось, поэтому хоронили в саване натянутом прямо поверх брезента. Осенив покойного крестным знамением, священник произнес заупокойную молитву и тело предали земле.
– Соболезную, – сказал глава села подойдя к Сисаку.
Юноша молчал, глядя на собранный из камней могильный холмик.
– Лето засушливое, урожая не будет, но я помогу деньгами.
Слабый ветерок шевелил редкую пожелтевшую траву, которую щипали козы, односельчане расходились. Сисак поднял голову.
– Я уеду.
– За твоим отцом долг.
– Забирайте что есть в доме, забирайте дом, забирайте овец и землю.
– Что ты надумал?
– Поеду учиться.
– Не будем говорить сейчас, зайди ко мне завтра. Я помогу тебе, как помогал твоему отцу.
– Хорошо.
Древний каменный дом Бабаханяна, устланный старинными, выцветшими и истлевшими от времени коврами еще крепок, лишь черепичная крыша, от пронесшегося прошлым летом урагана немного разрушилась. На участке, пожелтевшие пшеница и мандарины погибая от засухи склонились почти до земли, но синеющие над горами свинцовые тучи обещают скорый и обильный дождь, от которого сад быстро превратится в зеленеющий, а пастбища прорастут свежей сочной травой. «Пусть уезжает"– решил Ваграм, – "И чем скорее, тем лучше".
Ночью погода изменилась, в горах загрохотали грозы, подул порывистый ветер, но дождь опять обошел село стороной.
Утром Ваграм запряг пролетку. Денег, которые приготовил Сисаку было немного, но что знает девятнадцатилетний юнец о деньгах и о жизни, возможно предложение покажется ему щедрым.
Скрипнула калитка и вошел Сисак. На нем была просторная черная рубаха, опоясанная серебряным поясом, темные глаза, под широкими бровями смотрели