бока, – наступательная позиция, и проскрипит: «Когда умный человек предупреждает, слушай и соглашайся»!
Умный человек это Ирина. А я наивная дура. Правда, после того, как она узнала, что я стала жить с Димой, наивную заменила на примитивную, чтобы обиднее звучало. И добилась своего.
Знать бы ещё, чья это дача. Бесспорно, дача. Хотя из дачной мебели только кровать и скатерть.
Ирина говорила, что у них двухэтажный дом в Палкино, винтовая лестница, из холла на второй этаж. Перила из металла, кованые, как чёрные кружева, залюбуешься. Ей пришлось переспать со специалистом по могильным оградам. Что ж, в её стиле. Экономная.
Может, я ошиблась, и там, на ковре лежит не Василий? Может, я сюда попала случайно? Была авария. Машина перевернулась. Или перестрелка, что-то взорвалось, меня оглушило. Захар занимается бизнесом, наверняка у него есть враги. Но я не слышала, чтобы ему угрожали. Я бы первая узнала: вся информация сначала поступает ко мне. Ирина хвалилась, что Захар умеет со всеми договариваться.
О, боже! Жуткая темнота, конец света! На всякий случай заползла за диван, прижалась к деревянной стене. Хоть здесь повезло, стена могла быть каменной, холодной.
Как я сразу не догадалась, темно, потому что выключили свет в соседнем доме, сразу на двух этажах.
Шум отъезжающей машины. Соседи уехали.
Меня трясло, но не от холода. Привычка, прежде чем действовать, мне необходимо подумать, как следует во всём разобраться, – сейчас вредила. Новая информация не поступала, и я впадала в депрессию. Захлёстывали обида и жалость к себе. Попытка посмотреть на себя со стороны ухудшала состояние: на полу сидела молодая, далеко не уродливая, женщина, мечтающая вот тут и немедленно умереть.
Мне было плохо, очень плохо: одиночество, преследовавшее всё детство и юность, догнало меня. Но мне было в миллион раз хуже.
И я понимала, что долго тут одна не просижу. Тот, кто появится, – мой враг.
Надо прятаться, но с умом – сменить положение, чтобы держать ситуацию под контролем. Диван легко откатился от стены, и я переместилась так, чтобы наблюдать за входной дверью.
Я сидела между диваном и стеной, подтянув колени к подбородку, и ждала. Дождалась.
Он возник неожиданно в проёме двери. Мог включить свет. Но не включил, осторожно прошёл мимо дивана, вошёл в комнату, что-то грохнуло, кажется, упал стул, я резко оттолкнулась от спинки дивана и выбежала из дома. Колени дрожали от напряжения, я присела за бочкой у самого крыльца.
– Надя. Надежда! – услышала я зов Захара.
Не двигаться. Он опасен. Убийца? Или скрывает убийцу? Кого? Ирину?
Нет, Ирина моя лучшая подруга, единственная, вот уж многие годы. Она не могла так со мной поступить. Захар её любит и не обидит меня.
Я уговаривала себя подняться и показаться ему, но тело не слушало. Наступила тишина. Жуткая. Ловкий и опытный хищник вышел на охоту.
Он всё также, крадучись, ступил на крыльцо, огляделся, встал почти рядом, слышно свистящее дыхание курильщика.