когда-то был моим мужем.
– Но у тебя же есть, кому это сейчас сделать. У тебя имеюсь я.
– Мы, Кондратьев. У нас имеются мы. И не спорь.
Во взгляде Кита металось лопедевегавское «честь борется моя с любовью, а вы мешаете борьбе».
– Ты же наверняка прошерстил подобные случаи?
– Есть такое, – Кондратьев не стал валять дурочку. – Было нечто похожее в нашем городе тридцать лет назад. Семья с маленькой девочкой. Мужика так же выпотрошили, а мать с ребенком исчезли.
– Выпотрошили? – я сразу вычленила главное.
– Черт, – Никита спохватился, что проговорился. – Ну…Раз уже… Ты не отвяжешься?
– Нет, – покачала я головой.
– Тогда лучше вот так…
Кит полез в телефон, открыл страницу в блокноте и зачитал:
– В результате судебно-химического исследования, в теле Успенского не был обнаружен ни карбоксигемоглобин, ни гемоглобин. Не только в крови, но и в мышечной ткани.
– Это значит…
– Он был полностью обескровлен, Аль…
– Но на нем… Ни ран, ни повреждений, так? И кровь вокруг – Кристина.
– Ну да. И тот случай, тридцать лет назад, с такой же странной картиной смерти. Повреждений на теле нет, официальная версия – инфаркт. Типичная некриминальная смерть, да вот только труп обескровлен, будто…
– Будто из него душу выпили? – предположила я, вспомнив свой ужас, когда взглянула на тело Феликса.
– Точно, – Кит словно обрадовался. – И жена с дочкой исчезли.
– Девочка возраста Кристи?
– Нет, совсем маленькая. Года полтора – два.
– И ничего?
– Ничего, – Никита вздохнул.
– Но их же точно искали?
– Наверное, – он пожал плечами. – Только это были девяностые годы, Аль. Там такая неразбериха царила. Люди пачками пропадали. Я удивлен, что дело еще осталось. Многие висяки просто исчезли, когда наш с соседним районом объединяли, реорганизовывали, а потом опять разъединяли.
– Ты мне покажешь дело? – я больше требовала, чем просила.
Впрочем, сейчас не до сантиментов – Кита следовало «додавить». Между прочим, по его же технологии.
– А-а-аль…
– Я тридцать с лишним лет уже «А-а-аль», – передразнила я его. – Я же не прошу забрать навсегда. Оставь на столе, когда в кабинете никого не будет, и мяукни мне. Просто почитаю и отстану.
Он вздохнул, уже соглашаясь.
В конце концов, Кит прекрасно понимал, почему меня так задевает странная смерть Феликса. Хоть и на дух не переносил моего бывшего мужа.
Когда Кит ушел, я решила выяснить еще один вопрос, который маячил на периферии сознания уже несколько дней. Он как назойливый комар зудел над ухом и мешал сосредоточиться. Я набрала Никин номер, она ответила не сразу, я даже забеспокоилась. Но, в конце концов, раздавшийся голос, показался мне вполне бодрым, и я сразу успокоилась:
– Ник, чего так долго?
– Кристю в школу собирала, телефон на кухне остался, не слышала. А у тебя что за пожар? Мы же недавно расстались?
Я