холодной водой, собрать волосы в высокий хвост. И ждать того, кто не кинется её сразу успокаивать, но поймёт. Теперь, когда она знает чуть больше о человеке на фотографии, им будет о чём поговорить. В спокойной обстановке, сидя друг напротив друга в кухне. Она заварит чай, достанет с верхней полки кексы. Это немного успокоит её. Позволит на время представить, что Богдан – её бывший одноклассник или лучший друг – друзей ей в последнее время не хватало, – который пришёл в гости. И пусть Аня видела его лишь дважды, в этот момент это её совсем не волновало. Хотелось, чтобы он скорее приехал. Только бы не оставаться одной.
Через полчаса раздался звонок. Когда открыла дверь, Аня не сразу признала в ссутулившемся парне Богдана. Голова втянута в плечи, взгляд опущен, будто он стыдится на неё смотреть. Рассечённую бровь, ссадины на скуле и подбородке Аня заметила сразу. Но, не успев ничего сказать, услышала:
– Что случилось? – спросил сиплым голосом Богдан и, шмыгая носом, посмотрел наконец-то на неё.
– А с тобой? – не скрывая беспокойства, перебила Аня. Теперь она лучше видела его лицо. Нос распух и походил на картофелину, синяки под покрасневшими, как после бессонной ночи, глазами потемнели ещё сильнее. – Ты хоть спал?
– Немного.
– Входи, – сказала Аня, пропуская Богдана.
Они оба проигнорировали вопросы друг друга. Всё-таки порог не место для разговоров.
Придерживая одной рукой бок и чуть прихрамывая, парень неуверенно вошёл в квартиру.
Аня показала, где находится её комната, и ушла на кухню. Скорее, сбежала. Её вдруг накрыло такое отчаянье, что она закусила губу и встала напротив окна. Кексики, чай – к чёрту всё это, сейчас им не спасти положения. Не будут они сидеть на кухне и пить чай тоже не будут. Сейчас она вернётся в комнату, расскажет ему, что узнала о звонке. И они что-нибудь придумают. Сейчас она ещё немного постоит, посмотрит на качающиеся на ветру берёзы. На голубое ясное небо. Перед глазами снова встал Богдан, ссутулившийся, побитый, как дворовая псина. Аня заломила руки и почувствовала, что вот-вот расплачется. А она ведь только успокоилась.
– Аня.
Она вздрогнула, но не обернулась. Послышался тихий шорох шагов. Это Богдан вошёл в кухню и остановился. Она не видела его, но слышала, как он шмыгает носом.
– Тебя долго не было.
– Прости. Хочешь чаю? – спросила Аня, чувствуя, как пересохло во рту, и, развернувшись, встретилась с ним взглядом. Всего лишь на секунду, потом он отвёл глаза, но чаю выпить согласился.
И теперь они сидели. С двумя кружками горячего зелёного чая с жасмином и кексами в вазочке. Так, как она хотела. И это действительно успокаивало.
Они всё ещё не произнесли ни слова. Хотя Ане не хотелось молчать, она не знала, как начать разговор. Одно дело находиться в читальном зале библиотеки, другое – сидеть друг напротив друга. Они, совершенно чужие люди, вдруг оказались за какие-то дни связаны одной-единственной целью – дорисовать портрет.
– Ты продвинулась с портретом дальше, чем я, – начал Богдан.
Она улыбнулась,