но им не удалось найти того в замке. Они отыскали лишь его портрет – последнюю работу юного Джозефа. Картина была прекрасной и одновременно безумной – стоило кому-то посмотреть на неё долгим взглядом, и в голову лезли странные мысли. Самыми ужасными на портрете были глаза, что выглядели так реалистично, будто изображение было живое и смотрело в ответ. Поэтому было решено их вырезать, а картину спрятать.
Но на этом история с портретом не закончилась. Были те, кто знал, что его забрал к себе богатый герцог, почитатель Роберта при жизни. Только вскоре он вырезал всю свою семью, а сам бросился с камнем на шее в тёмную пучину вод.
Аня быстро заморгала, пытаясь осмыслить только что полученную информацию и при этом не поддаться панике, которая только усиливалась с каждой минутой. Мысли одна страшнее другой метались в голове. Что, если, дорисовав портрет, ничего не удастся изменить и они всё равно умрут? Она отступила на шаг от книги. А что, если они просто сойдут с ума, потеряют рассудок? Разве им под силу нарисовать то, что не удавалось художникам того времени?
И тут же вспомнились слова Богдана: «Я подумал, что именно тебе, возможно, удастся нарисовать его портрет, ведь если у тебя не получится, то не получится ни у кого». Возможно, ей это под силу. Но что, если он ошибся? По крайней мере, сейчас Аня понимала, какими могли быть глаза Роберта. Живыми, пугающими и безумными. При одном взгляде которых пробегала дрожь по телу. Аня не спешила подходить к мольберту. Сначала она хотела поделиться новой информацией с Богданом. Странное дело, всё это время она думала не о себе. Она думала о них как о едином целом.
Аня бросилась к телефону. Руки слегка дрожали, но ей удалось отыскать номер Богдана и нажать на кнопку вызова. Длинные гудки, один за другим. Богдан не отвечал. А что, если с ним уже что-то случилось? Что, если?.. Об этом она даже не хотела думать. Так и не дождавшись ответа, Аня отключилась, надеясь, что он просто не слышал звонка, и, не выпуская телефона из рук, вышла из комнаты.
В зале было непривычно тихо, и от этой тишины становилось не по себе. Не находя себе места, Аня принялась мерить шагами расстояние от двери спальни до кухонного проёма. Она знала, что, пока не поговорит с Богданом, не успокоится. Ей нужно было как-то отвлечься. Аня вернулась в спальню и, отодвинув книги на край стола, села и открыла ноутбук.
Пальцы быстро набрали «Звонок Япония», и, щёлкнув в окошко с видео, она начала смотреть. Аня не любила ужасы, просто решила, что они отвлекут её, пока Богдан не перезвонит.
Наверное, это была совершенно сумасшедшая идея – смотреть ужасы, когда в твоей жизни и без этого хватает жути. Поэтому Аня то и дело поглядывала на телефон. Тот по-прежнему молчал. Потом снова смотрела минуту на экран, но мысли куда-то уплывали, и в какой-то момент она вообще перестала понимать, что происходит в фильме. Тогда-то и раздался звонок. Почти как в кино. Неожиданно, хотя Аня постоянно возвращалась глазами к экрану телефона.
И, к её ужасу, звонил не Богдан. Она учащённо задышала,