деньги. Да и зельевару совсем необязательно видеть пациента. Правда, иногда это позволяло скорректировать лечение, потому что, как оказалось, далеко не все лекари и врачи правильно ставили диагноз. И в таком случае, конечно, даже от самого лучшего зелья толку не было. Чаще оно даже могло навредить.
Знатный господин между тем окинул нашу лавку взглядом, полным пренебрежения, и поморщился так, словно тут чем-то жутко воняло. И этим он мне сразу не понравился, потому что у нас всегда было очень чисто и приятно пахло травами. И единственное, к чему он мог придраться: это маленький паучок в правом верхнем углу. Мне просто стало жалко убирать его паутину, которая всё равно не была видна и никому не мешала.
– Как вижу, ты всё-таки добилась своего, Гвендолин, – сказал он вместо приветствия.
И прозвучало это скорее, как упрёк, чем похвала.
Тогда я поняла, что они знакомы, и посмотрела на мать, ожидая, как она к нему обратится. Но она, поджав губы, сказала лишь:
– Как видите. Что вам угодно? Сомневаюсь, что вы прибыли за тем, чтобы заказать у меня зелье.
Старик поморщился так, словно раскусил что-то очень кислое.
– Конечно, нет. Я хочу поговорить с внучкой, если позволишь.
И он посмотрел на меня.
Пристально и цепко.
Я же лишь удивлённо смотрела на него в ответ, отмечая, что взгляд у него совсем не стариковский. Да и глаза его не выцвели и не поблёкли, как это часто бывало в таком возрасте. Впрочем, сильные маги, насколько я знала, старели иначе, чем люди. И пока я осознавала, что это оказывается мой дед и что всё это время он был не просто жив, но и знал о том, где мы живём. Правда, при этом явился к нам он почему-то лишь сейчас.
– Это исключено, – сказала мама. – А раз вы не собираетесь ничего покупать, то я прошу вас покинуть мою лавку.
Но он даже не сдвинулся с места, продолжая смотреть на меня.
– А что на это скажет сама Арабелла? Она уже достаточно взрослая для того, чтобы решать: с кем ей говорить. Да и сделать это мы можем в моей карете, раз уж ты гонишь прочь родного отца.
В последнем его предложении явно слышался упрёк. И я подумала, что, возможно, это моя мама по какой-то причине не желала с ним общаться всё это время. Да и к тому же он знал моё имя, а значит, явно интересовался мной.
Маме же его слова явно не понравились.
– Так что, ты, наконец, покинешь лавку сам или мне придётся применить силу?
– Собираешься вымести меня метлой? – спросил он насмешливо, переводя взгляд с меня на неё. – Как какого-то таракана.
Я тоже посмотрела на маму, с удивлением отмечая злую решительность в её взгляде. Она смотрела на своего отца так, словно очень сильно его ненавидела.
– Просто убирайся. Немедленно! – сказала она, чеканя слова. – А если метла тебя не пугает, то я вызову стражей. У меня, знаешь ли, есть связи в их местном управлении.
– Наслышан, – усмехнулся он, словно намекая на что-то.
У мамы и мистера Мастриса, начальника местной стражи, действительно