весьма и весьма неспокойные. Хотя… кто знает, на что способны экзекуторы, прошедшие Башню Экзекуторов? А он, наверняка, один из лучших. Да, пожалуй, разбойничкам, позарившимся на такую добычу, можно посочувствовать.
Начальник Канцелярии, низко поклонившись, распахнул перед высоким гостем парадные двери Ратуши. Прежде чем войти, экзекутор становился и обернулся… Великий Создатель! Я был готов поклясться, что он смотрел на меня!
III
Такое впечатление, что к Ратуше пришел весь город. Внутрь пускали одних детей, и поэтому у входа собралась огромная толпа родителей, в основном матерей. Многие малыши плакали и не хотели идти, женщины, как могли, старались их успокоить и подводили к дежурным чиновникам Коллегии образования. Те осматривали маленьких кандидатов в герои, сверялись со списками, ставили галочку и по одному пропускали в Ратушу.
Рано утром мне пришлось заскочить в Канцелярию и поэтому я пропустил самое интересное. Мамаши, пришедшие первыми, подняли вой, и, несмотря на увещевания Бургомистра, попытались прорваться вместе со своими чадами. Тогда из дверей Ратуши вышел сам экзекутор. Он молча окинул темным взглядом бушующую толпу, отчего негодующие родительницы моментально пришли в себя и совершенно успокоились. Экзекутор, не говоря ни слова, вернулся в здание, а стоящие у входа стражники сурово сдвинули алебарды. После этого никаких проблем с родителями больше не было, хотя бургомистр на всякий случай вызвал еще десяток стражников. И сейчас те переминались с ноги на ногу у центрального входа – здоровые, плечистые, в медных шлемах и тяжелых стальных кирасах.
В толпе я нашел глазами Марту. Роник уже вошел внутрь, и она, сжав кулачки, не отрываясь, смотрела на окна. Я помахал рукой, но Марта не видела ничего вокруг себя.
Пройти в здание Ратуши можно было только с черного хода. Во избежание проникновения особо энергичных мамаш там дежурили два стражника. Один из них, несколько раз стоявший на посту у Канцелярии, узнал меня, вытянулся и отсалютовал алебардой. Вот как… Это что, дает о себе знать внезапно возросшая репутация скромного переписчика? Как когда-то за рюмкой вишневки изрек Плумкис: «если сказка доведена до сведения нижних чинов, то с этого момента она превращается в реальность».
Первое, что я увидел, поднявшись на второй этаж – это лежащий на кушетке бургомистр, над которым хлопотал доктор Зустер, называемый за глаза Могильщиком. Уважаемая супруга гере бургомистра, женщина выдающихся размеров и неукротимого нрава, вытирая слезы, сидела подле мужа на стуле. Оказалось, что градоначальник слег сразу после непродолжительного, но энергичного разговора с экзекутором. Стоявший рядом первый вице-бургомистр даже не пытался скрыть довольную улыбку. Ну, на его месте, лично я не спешил бы радоваться. Если уж экзекутор всерьез взялся за городское начальство, то проблемы возникнут не у одного гере бургомистра… Но, это уж точно не мое дело.
В дверях центральной приемной