отрешенность, порой более сильную, нежели ранее на Земле. Если прежде на голубой планете многое его обескураживало и даже шокировало, то теперь, когда наступил период осмысления и принятия чужой культуры, пришла и печаль об Адыкере – небольшом поселении среди песков, тихом, понятном, родном, но уязвимом и лишенном перспективы развития. Однако в разговорах с супругой о Таурусе юноша предпочитал уклоняться от темы оторванности от родной земли и убеждал Дарью в чрезмерном беспокойстве на эту тему. Он неоднократно отмечал, что достиг многого, что летное дело и женитьба кардинально изменили его жизнь, но Белых чувствовала: часть души его оставалась на планете дюн. Безусловно, Фалих должен был сохранить свои корни и помнить, откуда он родом, но, наблюдая порой, как супруг в уединении делает в зале намаз, девушка понимала, что Бату что-то тревожит.
Между тем ненастье быстро отступало. Дождь, устало барабаня по стеклам, принялся утихать, ветер ослаб. Сквозь мрачные тучи начали пробиваться лучи света и в медленно скользящих по стеклу каплях заиграли бриллиантовые отблески. Упавшая на Эрикон дымка медленно таяла, открывая знакомые очертания высоток и воздушных мостов. С ее уходом космопорт ожил – Белых наблюдала в окно, как далеко в небе появился грузо-пассажирский звездолет, задержавшийся на орбите из-за плохих погодных условий. Скользя в солнечных лучах, он размеренно опускался к периферии Эрикона, пока не скрылся из виду за высотками и массивом деревьев. В состав экипажа на этом корабле помимо бортоператора грузовой кабины и стюардов входил единственный пилот, так как управление при необходимости передавалось искусственному интеллекту. Этим пилотом был Бату Фалих.
***
На одной из взлетно-посадочных площадок космопорта загорелись концентрические круги и вспомогательные треки. Нависший над ними массивный звездолет с грозным шипением гидравлики выпустил изнутри опутанные кабелями опоры, коснулся ими земли и замер. Когда двигатели сбавили обороты и погасли габаритные огни, складные крылья тяжелого судна принялись подниматься, освобождая место для маневра других машин и кораблей, и было в этом нерасторопном действе что-то завораживающее.
Дмитрий Черкасов оставил своё кресло и с остальными пассажирами спустился на лифте на нижний уровень грузо-пассажирского корабля. Закинув увесистую дорожную сумку на плечо и тихо мыча под нос замысловатую мелодию, он размеренным шагом покинул борт и вышел на трап. В глаза ударил яркий свет Веспери, пахнуло лесом и влагой. Прикрыв глаза козырьком ладони, геолог оценивающе окинул взглядом местность от космопорта до самого горизонта. Красота бродящей дымки и изобилие многоярусной бирюзово-синей растительности вокруг космопортового комплекса впечатлили его. За радиолокационной станцией виднелись горная цепь и водопад, а с противоположной стороны открывался вид на отстроенный на холмах Эрикон с его изящными мостами и неповторимой архитектурой. Лицезрея природные красоты,