оказалось даже страшнее, чем предвкушение секса.
Лифчик тоже упал вниз, и Джек увлек меня прочь от кучи лежавших на полу вещей. Он знал, что меня уничтожает смущение, поэтому старался не осматривать мое голое тело, вновь приглашая меня в свои объятия. Мы продолжили танцевать. Я уткнулась головой в его грудь, а Джек начал целовать меня: мою шею, мое плечо; он продолжал покрывать мое тело поцелуями, и вскоре я ощутила, что кожа горит словно в огне. Я почувствовала знакомую пульсацию между ног – знакомую, потому что испытывала подобное множество раз во время поцелуев с Джеком, хоть раньше он никогда и не трогал меня без одежды – только мои руки.
Должно быть, подобное воздержание было мучительно для него. Но, я уверена, еще мучительней для него следовать своему принципу всегда и во всем быть лучшим, никогда не проигрывать, не проявлять слабости. Именно поэтому Джек уезжает завтра. Он не передумает.
Слезы покатились по моим щекам. Джек тихо прошептал мне на ухо:
– Останься здесь со мной, Одри. Не уходи в завтра. Еще рано.
Я посмотрела ему в глаза и кивнула. Джек обхватил ладонями мое лицо и стал долго и страстно целовать, и последние слезы упали с моего лица ему на колени. Я задрожала от страха, и ноги подгибались от волнения. Солнце близилось к закату, и помещение наполняли длинные тени. Я смотрела на нашу тень, наблюдая по ней, как Джек целует мои груди. Зрелище оказалось столь красивым и эротичным, что у меня закружилась голова.
Очевидно, Джек почувствовал, что мне тяжело стоять самой, поэтому стал поддерживать меня. Я запустила руки ему в волосы, начала поглаживать по голове, опасаясь, что еще чуть-чуть и я вовсе не смогу держаться на ногах. Его горячие поцелуи неустанно покрывали мое тело – шею, груди, живот, в один момент губы Джека сомкнулись вокруг моего соска. От удовольствия я задержала дыхание и вцепилась в его волосы еще крепче.
Так вот что значит пробуждение настоящего желания – желания того, что прежде вызывало лишь страх и смущение. Я опустила взгляд, решившись, наконец, посмотреть на Джека, а его поцелуи тем временем опускались все ниже. И только теперь, наблюдая, как его губы ласкают мою кожу, я обнаружила, что мы все еще танцуем. Наш танец стал более эротичным и сексуальным, но мы по-прежнему двигались в такт музыке. И теперь я наконец обрела недостающую уверенность, почувствовала себя дома.
Заиграла песня «Я очаровываю тебя», и наши движения подстроились под ее ритм. Джек с удовольствием танцевал со мной. Он продолжал осыпать меня поцелуями, не отступая от музыки.
Мы представляли собой симфонию: наши тела превратились в инструменты, звуки которых сливались в единую мелодию.
Я убрала руку с его волос и начала поглаживать себя, напевая слова песни. Джек отстранился и стал смотреть на меня. Я улыбнулась, чувствуя, как, подобно исполнителю песни, накладываю на него свои чары.
Не спеша он поднялся с пола, и мы снова обнялись. Джек положил мои руки себе на плечи; мы целовались и ласкали друг друга, пока я не почувствовала, что теряю рассудок. Наконец, его рука скользнула