было запаха крови, странного покачивания воздуха, будто бы кто-то еще был рядом, или чего-то, что заставляло тело сжаться от страха. Здесь был холодный, будто застывший, воздух. Всё выглядело слишком идеально, даже для научной лаборатории. Не было ни следов борьбы, ни признаков того, что кто-то пытался скрыть что-то важное.
Но именно эта стерильность и вызывала тревогу. Такое ощущение, как будто кто-то старался создать иллюзию случайности, чтобы полиция и другие следователи ничего не заметили. Это была тщательно продуманная постановка.
Штольц сделал шаг в сторону рабочего стола Ревкина. На нем стояли несколько дисплеев, на которых, судя по всему, отображались различные данные о последних исследованиях. Картинка на экране была яркой, но стерильной. Всё было аккуратно расставлено, как будто инженер никогда не делал ошибок, никогда не оставлял следов за собой. Но Штольц знал, что это обман. Люди, особенно такие, как Ревкин, не могли быть настолько организованными. Он был слишком умён, чтобы не оставить хотя бы мелких следов.
На столе лежал листок бумаги. Он был слегка смятый, как будто кто-то забыл его на столе. Когда Штольц поднимал его, он заметил, что на бумаге были видны следы ожога. Полосы черного уголька пересекали записи, сделанные Ревкиным, но при этом текст оставался разборчивым.
Штольц внимательно изучил листок. Это были заметки, которые инженер делал в последние часы перед смертью. Он писал о «необратимом процессе» и «синтетических нейронах», указывая на свои достижения в области создания ИИ, который мог бы имитировать человеческие эмоции. Но все эти записи были не просто недосказанными – они были эксцентричными и сбивчивыми, как если бы Ревкин пытался что-то скрыть.
Потом Штольц заметил что-то ещё. Под полусгоревшими бумагами, на экране рядом с монитором, отразился код, скрытый за случайными окнами. Он привстал, наклонился, чтобы внимательно рассмотреть эти данные. Они были связаны с алгоритмами, которые мог бы использовать ИИ для обработки эмоций. Однако этот код был неполным, обрезанным, как будто кто-то пытался вырвать его из контекста.
Штольц сделал несколько шагов к столу, пытаясь понять, какие данные он мог бы восстановить, но не успел сделать ни одного шага. Дверь с тихим щелчком распахнулась, и в лабораторию вошел человек в полицейской форме. Он был среднего роста, с коротко остриженными волосами и усталым выражением лица, что говорило о долгих часах работы. В руках он держал планшет.
– Штольц? – спросил он, сдерживая недовольство в голосе. – Вас не приглашали сюда. Я знаю, кто вы, но в следующий раз лучше бы вам согласовать всё с нами.
Штольц повернулся, не особо удивленный появлением полицейского. Он знал, что рано или поздно его разыщет кто-то из стражей порядка. Это место не могло оставаться без внимания, особенно если Ревкин был не просто инженером, а частью технологической элиты города. Но теперь, когда он был здесь, он знал, что полиция не добьется многого. Их методы были слишком стандартными для этого дела.
– Если