и беспринципности жандармов по отношению к «агнцам Божьим» Малиновскому и Азефу. Да все о «нарушении прав» да о «нарушении прав» граждан… А что мне оставалось делать, когда один защищен депутатской неприкосновенностью?.. Другой и вовсе стал слаб на голову от безнаказанности, стал откровенно хамить, забыв, кому и чем он обязан своим мнимым революционным возвышением! Вам, надеюсь, не жаль негодяев?
– Да Боже упаси, – ответил Поливанов. – Что ж, на фронт так на фронт! Отправляйтесь к Янушкевичу и обговорите с начальником Генштаба, когда и где вам принять дивизию. Пусть он готовит приказ. Я подпишу.
– Благодарю вас, Алексей Андреевич, – горячо поблагодарил Джунковский.
Покинув кабинет военного министра, генералы некоторое время сохраняли молчание, которое нарушил Джунковский:
– Саша, не дуйся на меня. Уж ты-то, как никто, должен меня понять.
– Я действительно, как никто другой, тебя понимаю. Но от этого не легче. С тобой и моя работа была более результативной, чем с твоим преемником.
– У меня еще к тебе просьба.
– Слушаю тебя.
– Позволь мне остановиться у тебя на денек-другой? На дачу к семье возвращаться пока не хочу. Ключи от казенной квартиры уже сдал. Мне в городе даже остановиться негде. Не в гостиницу же идти. Можно, конечно, обратиться в Департамент полиции с просьбой выделить конспиративную квартиру, но не хочу даже вдыхать полицейский дух, коим они насквозь провоняли.
– Конечно, поезжай ко мне. Адрес, надеюсь, помнишь?
– Еще бы.
– У меня сейчас только что возвратившийся из Берлина офицер моего отдела. Дай ему выспаться. Скорей всего он проспит до вечера; если встанет раньше, не расспрашивай его ни о чем, потерпи до моего приезда, вместе и поговорим. Но вернусь домой не раньше одиннадцати вечера. Работы, как ты уже слышал от военного министра, более чем достаточно.
– Спасибо, что не отказал. А то я уже успел вкусить прелестей опалы. Те, кто еще недавно готовы были мне сапоги вылизывать, делают вид, что меня не знают. Слушай, у вас в буфете по-прежнему коньяк в кофейных чашечках подают?
– Подают. Нашего буфета «сухой закон» не коснулся. Сейчас наш опыт и в ресторанах переняли. Даже у Донона и Кюба спиртное теперь разливается из чайников. На вилле Роде, по моим сведениям, из самоваров водку хлещут. У меня в кабинете, кстати, есть что выпить. Но я советую тебе отправиться ко мне на квартиру. Личность ты чрезвычайно популярная, чтобы лишний раз мелькать в Генштабе. Дома обратись к моей Степаниде, она предложит тебе из моих запасов. Только не переусердствуй до моего приезда. Офицера моего не спаивай. К Батюшину заходить не будешь?
– Не буду. Не поверишь, но после разговора с Поливановым мне даже дышится легче. Не хочу терять это ощущение. Скорей бы на фронт!
Поздним вечером того же дня, когда усталый Степанов вернулся домой, он застал Джунковского сидящим на диване в гостиной с томиком Пушкина в руках и в весьма благодушном состоянии. Початая