мордой в грязь!
Враг, опасаясь наступать на левую ногу, наклонился вперед, попытавшись ткнуть Якова в горло. Принц легко отбил удар, коснувшись кончиком посоха плоскости клинка. Затем, крутанув свой посох, со всего размаха врезал врагу между ног.
Глаза негодяя выпучились. Он так и замер, раскорячившись, последи дороги, издавая горлом какое-то неразборчивое бульканье.
Тогда Яков просто толкнул врага концом посоха в грудь. Тот, потеряв равновесие, запрокинулся навзничь, плюхнувшись в грязь. При этом он неудачно подвернул левую ногу. Видимо, боль была настолько сильна, что он, издав вскрик, потерял сознание.
Яков плюнул на поверженного противника, и гордо распрямился. Он с наслаждением увидел, как, в десяти шагах от него стоит юный красавчик. На лице мальчика не было и следа надменности. Он смотрел на Якова с ужасом. Совсем другое дело! Яков испытал воодушевление. Отныне он никому не даст смотреть на себя, как на кусок грязи!
– Дик, – приказал Яков, не сводя глаз с блондинчика, – подними меч этого вояки. Его кошелек тоже наш.
– Что здесь происходит? – раздалось за спиной Якова бархатное контральто. – Дин, сын мой, вы опять ввязались в неприятности? Вас ни на минуту нельзя оставить одного!
Яков обернулся.
Очень высокая, и очень полная дама только что выбралась из причалившей лодки.
Блондин, трепеща, как лист осины, покачал головой:
– Мама, клянусь, я тут ни при чем!
Он указал на Якова:
– Вот этот оборванец, только что, убил Деррика! Прикажите схватить его, и повесить!
Над Яковом, возвышаясь на две головы, стояла очень красивая женщина. Женщина хмурилась и смотрела принцу прямо в глаза.
– Вы говорите, Дин, что этот человек убил Деррика? – бросила она через плечо сыну.
– И совсем не «убил», мадам, – вставил Яков, – Я просто проучил наглеца, который не далее, как две недели назад, осмелился оскорбить меня. Он вытянул меня кнутом.
Выражение глаз женщины изменилось. Только что она смотрела на него с гневом, а теперь глаза ее широко распахнулись, выразив удивление. Она сделала шаг назад, и присела в глубоком реверансе, широко разведя ухоженные руки, унизанные перстнями.
– Зачем же было марать руки, ваше высочество? – спросила она. – Вам было достаточно сказать мне. Я немедленно приказала бы высечь негодяя на конюшне. Я послала его в Брентвуд, чтобы он встретил вас, и защитил. А вместо этого, он вас оскорбил… Вы говорите, он вытянул вас кнутом?
Она покачала головой.
Яков понял, что его инкогнито раскрыто.
– Да, мадам. Ему, видите ли, не хватало места на дороге. Позвольте спросить, зачем вы послали его в Бренвуд?
– Я узнала от своего соседа, Лестера Годфри, епископа Клайффского, что вы отправились в паломничество, ваше высочество. Один. Без денег. Без охраны. Я подумала, что надо немедленно что-то предпринять. Пока вас не убили приспешники этой сучки, Изабеллы. Прошу прощения, ваше высочество, но я не могу удержаться от