между зданиями в любом уголке Сань-Эра.
Не мешкая, Август покидает колизей и выходит на одну из главных улиц, служащих транспортной артерией, которая соединяет север Саня с югом. Прекрасно осведомленный об устройстве похожего на лабиринт города, он вскоре сворачивает с главной улицы на одну из менее людных и торопливо идет по ней под провисающими проводами, почти не морщась, когда с запотевших труб над головой срываются капли и падают за шиворот. Но холодная влага спустя некоторое время начинает раздражать кожу, и Август со вздохом входит в какое-то строение, решив продолжить путь не по улице, а по лестницам и запутанным внутренним коридорам. На его нынешнем теле ничто не указывает, кому оно принадлежит, – впрочем, само по себе отсутствие этих указаний уже многое означает. Нет ни меток, ни татуировок, следовательно, тело никак не связано с Сообществами Полумесяца.
– Эй! Эй, а ну-ка стой.
Неизменно покладистый Август останавливается. Пожилая женщина, окликнувшая его, – воплощение заботы: медлит перед дверью своего дома, придерживая у ноги ведро с водой.
– Где твои родители? – спрашивает она. – Район здесь нехороший. Он давно на примете у Сообществ Полумесяца. Смотри, как бы в тебя не вселились.
– Все уже улажено. – У девчушки высокий, нежный и мелодичный голосок. Вот только тон Августа излишне самоуверенный. Чересчур властный. Женщина замечает это, на ее лице отражаются подозрения, но Август уже продолжает путь. Следуя указаниям, нанесенным на стены краской из баллончика, он проходит по еще одному коридору и попадает в соседнее здание. Сквозь тонкие оштукатуренные стены слышатся приглушенные стоны. В этом районе полно частных больниц, заведений с далеко не стерильными инструментами и антисанитарными процедурами, и тем не менее поток пациентов в них не иссякает, потому что за свои услуги здесь просят гораздо меньше, чем в приличных местах Эра. Чуть ли не половина этих частных больниц наверняка замешана в незаконной торговле телами. Но… если где-нибудь исчезнет тело-другое, мало кому есть до этого дело настолько, чтобы выяснять причины исчезновения. И уж конечно, во дворце таких неравнодушных не найдется, что бы ни предпринимал Август.
Он сворачивает за угол. Атмосфера мгновенно меняется: сигаретный дым, скопившийся под низкими потолками, настолько густ, что сквозь него едва просвечивают тусклые лампочки. Сань – город мрака. Сейчас ночное время, но даже после восхода солнца улицы, вдоль которых вплотную одно к другому теснятся строения, окутаны тенями. Проходя мимо дверей, Август считает их: первая, вторая, третья…
В третью он стучит – детский кулачок легко проходит между металлическими прутьями наружной решетчатой двери. Вторая деревянная дверь открывается, на пороге вырастает мужчина вдвое выше Августа ростом, смотрит на него свысока и фыркает:
– Объедков у нас…
Август снова совершает перескок. Он знает: со стороны кажется, что все происходит мгновенно,