сидит, не шевелясь, уткнувши взгляд в свою тарелку, боясь поднять глаза на эту сволочь. Я не могу вымолвить ни слова. Он победил, сломал меня. Я вся дрожу. Усмехается и, распрямляя спину, идёт к выходу.
– Я убью его! – вдруг произносит «бритва». Её голос низкий, похож на мужской. В нём столько силы, ярости и убедительности, что она может это сделать легко. Перевожу взгляд на "бритву". Она продолжает спокойно есть свою кашу.
– Ты что-то сказала? – смотрю удивлённо на её невозмутимое лицо. Так и не дождавшись ответа, беру ложку и ем мерзость, что лежит у меня в тарелке.
На прогулке подхожу к «бритве», рисующей что-то палкой на песке. Присаживаюсь рядом с ней на корточки.
– Слушай, ты давно здесь? – говорю тихо.
«Бритва» медленно поворачивает голову и смотрит на меня пустым взглядом.
– Ясно,– вздыхаю.
– Я убью его! – повторяет, проводя медленно большим пальцем по своей шее от одного уха до другого. В глазах на мгновение вспыхивает огонь. Само зло из преисподней смотрит на меня. Чувствую, как мурашки расползаются по рукам, шее и по голове.
– Я помогу тебе! – шепчу, наклоняясь.
Значит, он и над ней издевался. От мысли, что этот человек будет страдать или даже умрёт, мне стало приятно на душе. На лице «бритвы» на секунду появляется лёгкий налёт улыбки, затем она вновь погружается в свои размышления, водя палкой по песку.
Вечером после ужина, своим помутневшим сознанием, пытаюсь посчитать, когда заступает на дежурство в наше отделение «маньяка». Чтобы не забыть и не сбиться, корябаю ногтем побелку на стене за кроватью. Сергея обозначаю буквой «С» – три палочки – дежурил три дня. Сегодня заступила Фашистка «Ф». Тоже будет работать три дня. Потом – маньяк «М». Меня всю передёргивает. Нужно как-то попасть в столовую и взять нож.
Встаю, подхожу к «ведьме». Тормошу её за плечи. Долго не могу разбудить. Наконец, она открывает глаза, садится и смотрит на меня недоумевающими сонными глазами.
– Слушай меня внимательно! – произношу с надеждой, что она хоть что-то соображает. – Завтра, когда зайдёт «фашистка», ты должна обнять её за шею очень крепко и держать. Поняла? Это такая игра! Поняла меня? – повторяюмедленно, – Когда «фашистка» подойдёт к тебе и протянет таблетки, ты кинешься ей на шею, вот так, – обнимаю «ведьму» двумя руками за шею, притягиваю к себе и крепко держу. – Поняла? – отпускаю.
Та машет головой и снова укладывается, отвернувшись к стене лицом. Спустя две минуты она уже храпит.
«Нашла подельника!» – сама себе в этот момент кажусь смешной и жалкой.
На прогулке застаю «бритву» за тем же занятием, что и вчера. Присаживаюсь рядом с ней на корточки. Та, не обращая на меня никакого внимания, продолжает рисовать круги на песке. Хочу спросить: за что она хочет убить «маньяка», подвергалась ли она насилию со стороны этого монстра? Но не решаюсь заговорить с ней об этом. Немного посидев рядом, возвращаюсь на лавочку. Тревожно. В таком состоянии сложно собраться с мыслями.
Слышу приближающийся к палате знакомый стук каблучков