с тобой, чтобы поведать тебе о мире, и она с удовольствием согласилась.
– Но что я ей напишу? – воскликнула я. Мысль об обмене письмами меня и будоражила, и пугала. Я была ребенком и не понимала, как мною могла заинтересоваться племянница преподобного Конанта.
– Пиши все, что захочешь.
– А она… добрая? – Мне не хотелось переписываться с человеком, который станет меня бранить.
– Да. Очень добрая. Ты узнаешь от нее то, чему не можем научить тебя ни я, ни миссис Томас.
– Миссис Томас умеет читать и писать, хотя и пишет не слишком правильно, – ответила я, желая защитить женщину, которая так хорошо ко мне относилась. Не ее вина, что она не самая «влиятельная» особа.
– Конечно, вот только ты живешь с миссис Томас, и тебе незачем отправлять ей письма, – как всегда рассудительно, заметил священник.
Я никогда не слышала, чтобы он сказал что-то дурное, в особенности про хороших людей. А Томасы были хорошими.
– Сколько писем мне можно ей написать? – спросила я, не смея дышать от волнения.
– Сколько захочешь. Пиши так часто, как только сможешь.
– Значит, я отправлю ей множество писем. Я слишком люблю писать.
Он чуть сощурился, но не стал надо мной смеяться:
– Да. Я это знаю. Элизабет будет рада твоим посланиям.
– Но как мне ее называть? Кузина Элизабет… или миссис Патерсон… или, быть может, леди Элизабет? – От одной мысли о подруге по переписке меня била дрожь.
– Дебора, она ведь не герцогиня. К тому же в Америке нет титулов. Ты можешь обращаться к ней просто по имени.
– А для чего в Англии по сей день сохраняются титулы?
– Такова традиция. Англия обожает традиции и обычаи. Но здесь все иначе. Здесь человек есть то, чем он сам себя сделал, а не то, что ему было присуждено или дано по наследству. – Эти слова священник произнес с гордостью.
– И женщин это тоже касается?
– Что именно?
– Женщина тоже то, чем она себя сделала?
– Да. Женщина есть то, чем она себя сделала… конечно, с Божьей помощью. Всем нам нужен совет Господа.
– Но что, если нам не хочется следовать совету Господа?
– В таком случае мы поступаем на свой страх и риск. Но мне не хотелось бы остаться без Господней помощи. Мне без нее не обойтись.
– Понимаю, – прошептала я. Я часто ощущала себя одинокой, лишенной Господней защиты. – Но как же тогда король Георг? – прибавила я.
– А что с ним?
– Вы сказали, что у нас здесь нет титулов. Но он по-прежнему наш король. Ведь так? Хотя после Бостонской бойни поговаривают, что король нам не нужен.
– Единственный король и властелин, которому я покоряюсь, есть царь царей, владыка владык, предвечный отец, князь мира. – Произнеся эти слова, преподобный Конант нахмурился и плотно сжал губы.
Я кивнула с серьезным видом, но мое сердце отчаянно забилось. Каким бы верным подданным ни был Сильванус Конант, он