и с грохотом полетели вперед, расчищая трассу слалома.
Его бросало с одной бочки на другую, подкидывало вверх, швыряло в стороны. Забавнее этого развлечения мог быть только бег в мешках по сильно пересеченной местности…
Пол шел под уклон, и скорость всеобщего движения увеличивалась. Вцепившись руками и ногами в одну из подвернувшихся бочек, он решил с ней больше не расставаться. По крайней мере, до окончания спуска неизвестно куда.
– Кто сказал грузить апельсины бочками-ми-ми??!!! – кричал он, подпрыгивая вместе с деревянной посудиной. – А-а-а-а-а-а…
На него летело что-то огромное, сверкающее, и вдобавок звенящее. Беспорядочная груда летящих бочек куда-то вмиг испарилась, оставив его один на один с неведомым чудовищем. В последнюю секунду он немыслимым кульбитом умудрился разминуться с ним и буквально влип в стенку, слившись с ней воедино.
Красно-желтое нечто с грохотом проскочило мимо и скрылось в глубине туннеля. Туннеля…
Он беззвучно сполз по стеночке и уставился на две металлические полоски прямо возле ног.
Некие смутные ассоциации бродили в голове, но никак не могли сложиться во что-то осмысленное.
Нельзя сказать, что место его уединения располагало к долгим рассиживаниям. С трудом, приподнявшись на дрожащих ногах, он бессмысленным взором оглядел стену за собой и на не менее дрожащих руках подтянулся и взобрался на край платформы. Платформы…
Прошлепав с десяток метров по узкой дорожке, он вышел на широкое и хорошо освещенное пространство и встал. Выражение «как вкопанный» не соответствовало ситуации. Скорей уж, как вбитый в землю. По пояс.
Представшее зрелище напоминало что-то до боли знакомое…. Сводчатые потолки.
Платформа. Скамейки. Стены, облицованные камнем. Несколько человек, чего-то ждущих… Проклятые ассоциации бились в стенки черепной коробки, пытаясь достучаться до
застывшего в шоке мозга и превратить смутную догадку в очевидный факт. Верить в него не хотелось, но деваться особенно некуда. В голове щелкнуло, и он наконец-то понял, что окружало его в настоящую минуту. Это была… это была… это была… станция метро, черт возьми!
Выехавший из тоннеля трамвай и надпись на стене: «Станция Комсомольская» отлично дополняли нереальную картинку.
– Ну, здравствуй, мой любимый город-герой, – чуть не засмеялся он от избытка впечатлений, но сдержался, оборвав грозящие вырваться наружу истеричные вопли.
«Дасиш фантастиш», – самая известная в последние пятнадцать лет немецкая фраза отражала сейчас не ту гамму его чувств, с которой ее обычно ассоциируют, но ничего более умного в голову не пришло.
Он присел на скамью, стараясь разгладить на лице посетившее его, в смысле лицо, очумевшее выражение и уставился в одну точку.
СТРЕТТО6
«Две капли неба – взгляд и тень подола хитрый лабиринт…»
Остатки разумных мыслей в голове сначала