Ангелы тоже ошибаются, обошлись и без свадьбы», – зло рассмеялся.
Под его ногами, начинаясь прямо от колышка с табличкой, убегала в лес, извиваясь, как змейка, узкая тропинка.
Явное предложение, слишком явное.
– Ну, уж нет! Дудки! – ядовито пропел он. – Надоело мне играть по чужим правилам. Вот фиг вам, по этой дорожке я не пойду. Не дождетесь.
Развернувшись, он пошагал вдоль берега, поглядывая одним глазом под ноги, а другим, рассматривая зеленые насаждения. С кем, как говорится, поведешься, от того и окосеешь.
Лес не был слишком густым. Он собственно даже больше смахивал не на лес, а на искусственно высаженную рощу. Деревья уходили вдаль стройными, параллельными рядами. Проходы между ними порядком заросли мелким кустарником, но все же было заметно, что лес ненастоящий.
– Дивная березовая роща, – хмыкнул. – Из полей, доносится, налей. А я иду, шагаю по траве. И я пройти еще смогу. Только куда вот? Помнится «волшебный» камень мне поведал не так давно, что если налево пойдешь – Королеву найдешь. А она то мне и нужна. Тогда без вариантов. Налево.
Свернув под деревья, и осторожно переступая через торчащие тут и там коряги, отводя рукой кусты, он осторожно двинулся по просеке.
По мере его углубления в лес, лиственные деревья постепенно стали сменяться хвойными. Сначала шли одни березки, потом они же, вперемешку с сосенками, а потом… Потом начался настоящий дремучий лес из русских народных сказок. Именно по таким лесам скакали серые волки, таская на себе царевичей, спешащих найти нужные артефакты, лазали Красные Шапочки, за каким- то, гм, фигом. Будто приличным девочкам больше негде погулять. Ну и масса других персонажей. Не всех к ночи стоит упоминать. Мало ли что. Хоть сказка и ложь, да намеков в ней пруд пруди.
Стало темнеть. На то было две причины. Во-первых, деревья стали гуще, во-вторых, небо, нет-нет да все же мелькавшее меж верхушек высоченных сосен менялось на глазах, превращаясь из бледно-голубого в иссиня-черное, какое-то апокалипсическое.
Резкий раскат грома заставил его вздрогнуть. Минута тишины – и хлынул дождь. Не постепенно, а сразу, стеной. Вспыхивающие росчерки молний на доли секунды освещали притихший, замерший, будто в испуге, лес. Небесный грохот вторил им, оглушал и постепенно стихал, чтобы через несколько мгновений вернуться снова.
Густые кроны лесных красавиц, не смотря на свою пышность, не могли служить зонтиком, даже дырявым. Он моментально промок до нитки, как пресловутый заяц, приклеившийся к скамейке, хотя и до этого не отличался повышенной сухостью.
«Опять ушастики», – невесело вздохнул, – «сколько можно уже. Всё, будем думать о хорошем».
Попробовал представить что-нибудь хорошее, но оно как-то не вырисовывалось. Вырисовывалось другое. Шум дождя, потянул за собой цепочку ассоциаций и вытащил из памяти красивую мелодию и пронзительные слова одной любимой песни.
Продолжая пробираться сквозь «волшебный» лес, вытирая с лица ручейки воды, он вполголоса запел:
Сложно