потом до меня дошло. Если дети с утра отловили жука, значит уже выходили на улицу. А там он – красавец волоокий. Конечно, вряд-ли он всю ночь под окнами караулил, но вдруг… Я галопом понеслась в гостиную – все вверенные мне дети были на месте. Сидели, привычно делали вид, что меня нет. Только Мишка поглядывал.
– Уже девятый час, – заметила Ангелина. – А мы встали в семь. Мы голодные.
Я подавила желание сказать, что двенадцатилетний ребёнок вполне мог бы соорудить бутерброды. Я в двенадцать лет ведра от колодца таскала, потому что водопровода нормального тогда не было, огород поливать нужно, а мамку жалко.
– Сейчас будет, – вяло отозвалась я.
И только через час вспомнила, что нужно ещё умыться и волосы расчесать, в сотый раз подумав о том, что мамы вообще героини. А тем, кто ещё и расчесан, и сил хватает улыбаться, вообще памятник ставить надо.
Убедившись, что все сыты, я пошла к бабе Нине. Объявившийся вдруг папаша вызывал у меня вполне объяснимые опасения.
Потому что Анька всегда находила себе не тех мужиков. Её буквально тащило к тем, у которых на лбу написано – я буду отвратительным отцом и мужем, я пропью все твои деньги, втравлю тебя в неприятности, а потом сбегу, утащив твой телик и золотую цепочку.
Раз за разом она наступала на эти же грабли, одуматься у неё и в мыслях не было.
– Ты ничего не понимаешь, – вспыхивала она. – Это любовь, а ты просто ребёнок.
Она старше меня на четыре года, но даже в мои пятнадцать я только диву давалась, как же так можно. Неужели она не видит, какой он говнюк?
А потом, когда мне восемнадцать стукнуло, приключилась та история. Вспоминать о ней я не очень люблю, но сейчас у меня перед глазами живое напоминание – Ангелина. Она очень на папу похожа.
Тогда только матери не стало. Умерла она рано, внезапно, нелепо… Несчастный случай. Нас из колеи выбило, Анька пузата дочкой, папаша жениться и не думает, тем не менее поселился у нас.
Ночами он пропадал, днем спал, смотрел телевизор, жрал, как не в себя. Пил.
– Он ищет работу, – защищала его Аня. – Просто он очень ранимый. И красивый…
Он и правда красивым был. Только Аньку на сохранение положили, а мы с ним одни дома остались. С каждым днем становилось все хуже, я думала сбежать, а потом вернулась Аня. В очень неоднозначный момент – её "муж" меня в углу зажал, пытаясь поцеловать. О том, что могло произойти, не приди сестра я и думать боялась, а так отделалась оторванным на рубашке рукавом.
Только Анька мне не поверила. Решила, что я хочу отбить её мужчину, разрушить её жизнь. Кричала, рыдала. Я тогда ушла, практически, в чем была. Жила в общаге института, потом, через два месяца вернулась, думала, поговорим. Не тут то было. Даже дочь свою подержать не дала.
А я в Москву уехала. Первые несколько лет училась, на хлебе и воде жила, потом работала везде, где только можно. На квартирку копила семь лет. А теперь…прошлое догнало, да ещё и с тройным бонусом.
Баб Нина сразу завозилась, поставила чайник, я в окно поглядываю, отсюда наш двор хорошо видно. Ангелина в доме, ей с младшими играть