за ними из кузова.
– А вы, сэр? – военный переводит взгляд на с ног до головы обливающегося потом Ральфо. – У вас всё в порядке?
– Да, я просто… слишком тепло оделся, – максимально уверенно попытался ответить тот, однако сильная покалывающая боль в районе живота, заставила произнести его это сквозь расшатывающиеся зубы.
– Лучше скажите честно, вы ранены? – не отставал мужчина в то время, как его напарник, видимо, понимая, к чему всё идёт, опустил руку на спусковой крючок перевешенного через грудь автомата.
– Я… я просто хочу, чтобы вы посадили их в автобус, – вырвав руку у Вивьен, он сделал шаг вперёд, тем самым давая лучше разглядеть вытекающую изо рта маленькими каплями слизь. – Пожалуйста, отвезите их всех в безопасное… место…
– Если вы инфицированы, то никто из членов вашей семьи не может проехать в карантинную зону. Таковы правила, – с пробивающим до дрожи холодом озвучил офицер, после чего приказал своим людям вытащить из машины сначала Энтони, потом близнецов, даже толком не успевших ничего понять.
Что уж говорить о Вивьен.
Осознание того, что её детей лишают шанса на спасение, пришло только после того, как маленький Филипп захныкал, а Ральфо внезапно повалился на землю в приступе громкого кашля, чередующегося с устрашающим стрекотанием, от звука которого стоящих в очереди людей охватила паника.
Все замельтешили, забегали в разные стороны с сумками на плечах, начали ломиться в соседние дома – всё, что угодно, лишь бы скорее скрыться от этой неприятной картины. От этого ужасного шума, пробуждающего звериный инстинкт даже внутри Барбары и Липа, почему, когда сзади раздаётся какой-то грохот, они падают на землю, закрыв голову от полетевших им в спину осколков.
– Назад! Все назад! – сквозь раскаты орудийного грома, словно в вакууме, раздался чей-то голос, и к тому времени, как они вновь открыли глаза, всю улицу заволокло туманом.
И кровью…
Причём в таком большом количестве, что ноги не могли устоять на месте, так и норовя разойтись в разные стороны – почти, как сейчас, когда им уже давно исполнилось двадцать, но они так же беспомощны. На этот раз перед лицом Руди Гонсалеса – чудаковатого и одновременно явно смертоносного нейробиолога, практически приказавшего наврать начальству и спуститься во внутрь здания, оставив тела остальных здесь, аргументируя это тем, что мёртвым всё равно не помочь. И, безусловно, так и есть, но, в отличие от брата, движимого пробудившимся интересом к общей, если так можно выразиться, знакомой, Бэбс не собиралась так просто подчиняться.
Это становится заметно по тому, как она отталкивает от себя протянутую руку помощи, предпочитая доползти до напарника, который одним взглядом подтвердит – другого варианта нет. Да и к тому же, чем дольше они будут оставаться на открытом пространстве, тем хуже из-за возможности привлечь внимание, как недоброжелателей, так и заражённых. Не говоря уже о том, что без принятия какого-либо обезболивающего, у Барбары есть риск ещё больше усугубить своё