спокойно.
Они бы кричали: сначала от страха при виде того, как нечто огромное и неизведанное с бледно-серой кожей и вибрирующими наростами на спине разрывало чью-то грудную клетку своими острыми когтями, а потом от мучительной боли, когда из оставленной коматозником раны начинала сочиться вязкая чёрная жидкость в сопровождении разрастающихся по телу фиолетово-синих вен, против которых не действовал даже препарат, выведенный на скорую руку из клеток заражённых.
Или, если быть точнее, из той самой чёрной слюны, однако, содержащей то, что заставляло мутировать ещё быстрее, – не за восемь, а за четыре часа – в результате чего количество трупов росло. И в такой геометрической прогрессии, что в какой-то момент власти приняли решение сжигать всё без разбора, – будь то шестифутовый, серый монстр или попавший под обстрел маленький ребёнок с двумя пулями в животе – из-за чего воздух в некоторых уголках страны пропитался жжённой плотью. Да так перманентно, что в голове появилась установка, согласно которой стереть это из памяти удастся только с возвращением сюда, в место, где, как хотелось верить, ещё никто не знает, кто такие коматозники и как с ними бороться.
– В таком случае, с вашего позволения, я хочу задать ещё один вопрос, – после непродолжительного молчания произнёс незнакомец. – Сколько времени прошло с начала эпидемии?
– В смысле, как давно заражённые уничтожили большую часть человечества? – уточнил на этот раз Винсент, всё ещё сомневающийся в том, что это не какая-то глупая шутка, так как разве что новорожденный может не знать, что с начала катастрофы прошло чуть больше пятнадцать лет.
– Не поймите меня неправильно, просто… у меня запланирована встреча с одним человеком, который живёт где-то здесь, неподалёку от Берлина, и, если я ошибся со временем, то мне нужно это знать.
– Чувак, ты под веществами что ли? – неиронично задалась вопросом Бэбс, так же прекрасно осознающая, что всё происходящее не плод её воспалённой из-за удара фантазии.
– Нет. Мне просто нужно, чтобы вы ответили на мой вопрос, – требовательно заговорил мужчина, чей его высокий силуэт вновь приобрёл угрожающий вид, заставивший палец на курке еле заметно дрогнуть в готовности завершить этот диалог, кажущийся всё более странным с каждой минутой.
Невозможно ведь «ошибиться со временем» в контексте нескольких лет, даже если у тебя нет связи. Да и к тому же, судя по серебряному клинку в ножнах и серебряным патронам, о том, кто такие заражённые иностранец знает не понаслышке, следовательно, тут подразумевается нечто более серьёзное, чем обычное отсутствие пунктуации у него или того человека, с которым у него назначена встреча. Если, конечно, и это не ещё одна ложь, сказанная специально для того, чтобы показаться достаточно открытым и тем самым втереться в доверие.
– К сожалению, мы не понимаем, что именно вы хотите от нас услышать, – разрывает повисшую между ними тишину Филипп. – Но, возможно, если назовёте имя своего знакомого, то что-то сможем подсказать.
– Хм, –