другое время Иван бы остыл и успокоился, но не сейчас, когда все чувства обострились под воздействием самогона:
– Я ничего не забыл! – он вскочил и грохнул по столу кулачищем.
– Ваня, родненький! Ну не надо, ну прости его, дурака! – запричитала Анна, схватив Ивана за рукав.
– Не трожь меня, женщина! – взревел мужчина, отмахиваясь от Анны. Не желая того, он толкнул ее, отчего женщина не устояла на ногах и упала.
– Аня, выйди, – коротко бросил Константин.
Константину было жалко видеть ее такой: рыдающей и умоляющей. Женщина послушалась, поднялась и на дрожащих ногах, тихонько вслипывая, вышла из кухни, плотно закрыв за собой дверь.
– Ваня, послушай, я не хочу, чтобы Мария снова встала между нами. Мы оба любили ее, но давай оставим все в прошлом.
– Ты! Очернил честное имя Капустиных! Ты! Трахал мою жену! Какое тебе прошлое?! Какое прощение?! Почему я не убил тебя тогда?!
– Хватит! Все! Уходи из моего дома! Поговорим на рассвете, как проспишься.
Иван в бешенстве перевернул стол. По полу зазвенели осколки. Сжав кулаки, мужчина двинулся на бывшего друга.
***
Душа и тело Марии пели: их с Константином тайная любовь вернула ей остроту ощущений и вкус к жизни. Они скрывались от глаз и ушей на ковчеге, в лесу, уходили в поля вниз по течению. Они дарили друг другу любовь так, будто встречались каждый раз, как последний, а расставаясь, не могли дождаться свидания. Влюбленным хотелось бы со всеми поделиться своим счастьем, но в их тайне была опасность – она щекотала нервы и заставляла наслаждаться каждой секундой, проведенной вместе. Однако Константину и Марии не было страшно: в их душах цвела весна и весь мир лежал у ног.
– Как я жила без тебя?.. – задумчиво шептала Мария ему, словно кошка щуря глаза от лучей закатного солнца.
– Маша-Маша, не жила ты вовсе, – хохотал Константин, щекоча ее обнаженное тело травинкой. – И я не жил, а теперь живу, – и с заново возрастающим желанием принимался целовать так любимое им тело, вновь и вновь доказывая свою любовь.
– Маша, – Константин однажды предпринял попытку серьезного разговора. – Нельзя так скрываться, будто мы воры какие.
Лежали они на своей излюбленной опушке, забравшись далеко-далеко в леса.
– Так мы и есть воры. Крадем друг у друга поцелуи, крадем друга друга из семьи, – засмеялась Мария, переворачиваясь на живот. Встретившись с его глазами, она вдруг посерьезнела. – Мне хорошо с тобой, что же не так?
– Пора заканчивать это. Пора… Пора мне заявить о своих правах на тебя.
– И что же? Ты бросишь жену и сына? Придешь к Ване да так и скажешь: «Моя Машка, трахаю ее уже год»? – язвительно усмехнулась девушка. – Сломанный нос тебе не к лицу.
Константин сел. Помолчал. Смахнул с ее атласной ягодицы ползущего жучка.
– Давай убежим. В город, в другую вёску, к цыганам. Я брошу все ради тебя. Я не могу, не могу думать, как ночью ты ложишься к нему, как он прижимает тебя… – голос его задрожал от злобы.
– А ты не думай. Я не уйду от него.
– Почему?!
– Меня