Людмилу Сомову, а у нее свое несчастье.
– Ох, да какое несчастье! Упаси всех Господь. Очень жалко мне Людмилу Игнатьевну. Она наш храм любит, приезжает на службы, в гости заглядывает и всегда по-доброму общается с Сашенькой. А тут такое… Жених сам себя жизни лишил. Убил себя из пистолета.
– Но почему он это сделал?
– Кто ж теперь скажет… Говорят, никаких записок, ничего такого не нашли. Бесы хитры, человека так могут закрутить, что он не понимает, что творит.
– Похоронили Константина Сомова без отпевания?
– Ну, так уж заведено с самоубийцами, что поделать. Жалко только, что Людмила Игнатьевна вообще ничего мне не сказала. Я бы пришел, сам от себя помолился, Псалтирь бы почитал… Кто знает, а вдруг человек на голову болен стал, вот и начудил… Хотя, может, другого какого батюшку позвали, мне про то ничего неизвестно.
– Понимаю. Ну, простите меня за глупые расспросы.
– Не за что прощать, я всегда рад с вами перекинуться словечком, Софья Михайловна.
Они разошлись, священник принялся с любопытством следить за карточным сражением доктора и Ольги Никитичны, а Софи подошла к его дочери.
– Как тебе книга, Саша?
– Вроде занимательная, – ответила девушка. – Но сейчас трудно читать, отвлекают. Дадите мне ее домой?
– Конечно же. Пойдем, я тебе еще книги этого сочинителя покажу?
Саша пожала плечами, но послушно последовала за Софьей в ту малую гостиную, где несколькими часами ранее молодая хозяйка Снегиревки принимала интересных гостей.
– Располагайся, душа моя.
Софи указала на кресло, но поповна прошла к окну и присела на подоконник.
– Мне не нужно показывать книги, Софья Михайловна, – негромко, с вызовом произнесла она. – Вы ведь мне проповедь собираетесь прочитать, да? Но мой отец делает это лучше вас.
Эти слова неприятно удивили Софью.
– Вовсе я и не думала ничему тебя поучать. Просто захотелось поговорить. Спросить, могу ли я чем-то помочь.
– А для чего это вам, Софья Михайловна? – темные Сашины глаза тревожно заблестели, она нахмурилась. – Что вам до меня?
Софи приблизилась и осторожно положила ладонь на худое плечо девушки.
– Зачем ты так? Разве мы не подруги?
– Вам виднее.
– Саша…
– Нет, вы мне ничего плохого не сделали, Софи. Только не вы… Но вам ведь просто скучно? Захотели подругу, с которой можно по-французски поболтать, – обучили меня французскому. Нравится о литературе порассуждать – книги подсовываете. И что же дальше? Ведь вы обо мне – обо мне самой! – ничего не знаете. Да оно и к лучшему. И я откровенничать с вами не стану. И ни с кем не стану.
– Но как же так…
– Не стоит.
– Что-то мрачное происходит в твоей жизни?
Девушка печально усмехнулась.
– В моей жизни? О чем вы, Софья Михайловна? Может, я уже толком и не живу…
Она соскользнула с подоконника, хотела уйти. Но вдруг не выдержала