тут же опустила глаза, посмотрев на свои руки.
– Больно ты остра на язык, – Лада медленно и вальяжно поднялась с кресла и оказалась в полный рост перед Марой. Шелковое платье настолько тонкое, что видны выпирающие кости ее таза и ложбинка на животе у пупка – такие платья привозили с югов, ведь Ладе очень не нравились многослойные рубахи, юбки, передники и подъюбники. Лада худа: руки, как лозы, ноги, как стволы тонких деревьев, лебединая шея. И хлестала она, как крапива – размашисто и обжигающе. – Давно не получала?
Зашелестел камзол Дауда, Мара спиной почувствовала, как он чуть качнулся вперед. Лада размашисто замахнулась, очевидно, проигнорировав его угрожающее присутствие. Юной княжне никто никогда не перечил. И когда ладонь уже рассекала воздух, а Мара зажмурилась, предчувствуя обжигающий удар на щеке, Дауд исполнил обещание.
Лада взвизгнула, дернулась, как собака на цепи. Все ее тонкое тело завилось, задергалось пойманной гадюкой. Дауд крепко держал в своей огромной ладони ее тонкое запястье. Казалось, оно вот-вот переломится. Лада кричала ругательства и изо всех сил дергала руку, что вполне могла выбить хрупкое костистое плечо. Стража в зале наконец-то проснулась от многолетнего сна и, толком не понимая, что происходит, стала медленно вытаскивать мечи из ножен.
Мара почувствовала страх и восторг. Вот она, власть: сестра не смеет ударить ее, и после такого она даже глаза побоится поднять на Мару. Она – пойманная змея, бессильная и совсем не ядовитая.
– Ну и что тут за балаган? – в зал прошагала матушка. – А ну, разошлись.
Стража тут же заняла свои привычные «сонные» места, но напряжение в их телах не спало: ладони каждого стражника лежали на рукоятках мечей – эти хорьки готовы броситься в любой момент, чтобы растерзать неприятного и пугающего телохранителя.
– Мама, мама, это чудовище! – Лада залилась слезами, и сестре было хорошо видно, что это не актерская игра, а самые настоящие слезы. – Он мне сейчас руку сломает, матушка!
– Замолчи. Нечего лезть к сестре.
Сердце Мары бешено заколотилось: неужели даже мама признает власть ее охранника? Неужели он настолько могуч и силен, что сама княгиня не будет перечить его тяжелой руке?
– Да как же так, маменька! – Лада почти завопила, но уже не дергала рукой – кисть бессильно висела в хватке Дауда. – Что этот урод себе позволяет?!
– Он хорошо выполняет свои обязанности. Охраняет твою сестру с потомственным даром. Беспрекословно. Так что тебе теперь придется поубавить пыл. – Мама посмотрела сначала на Дауда, а потом перевела умиротворенный, даже довольный взгляд на Мару. – Командуй ему. Он будет слушать.
Мара поджала губы и нерешительно посмотрела вверх, на лицо Дауда. Оно было все таким же неподвижным. Лада, не в силах больше терпеть унижение и боль, рухнула на колени, почти повиснув на руке в тисках телохранителя. Маре даже стало жаль сестру: она хрупка и беспомощна по сравнению с гигантом Даудом.
– Дауд, отпусти ее.
Пальцы