и накормить нечем было, ходила вчера с милостыней по соседям, да благо теть Даша, молока дает, а то бы сгинули все уже – делилась женщина – две коровы то на весь поселок и осталось!
– Этих нелюдей не прокормишь, все хозяйства сгубили, как бы с голоду не помереть нам! – негодовали женщины на немцев.
– То ли с голоду, то ли с холоду!
– Одежу теплую забрали, что успела схоронила в соломе, а так бы хоть ложись да помирай! – возмущалась женщина.
– А я-то своих накормила желудями, с лета еще припрятала, на голодный день, так захворали, животы вздулись! То ли от желудей, то ли от голода уже пухнем! – причитала баба.
Пожаловавшись и поделившись друг с другом своими горестями, женщины испытывали некоторое душевное облегчение в этом полном отчаяния, беспросветном круговороте жизни. Они не чувствовали себя одинокими, а наоборот, воспринимали эту трагедию, как всеобщее, объединяющее и сплотившее всех горе. Люди помогали и спасали друг друга, относились к чужому несчастью, как к своему, делились всем, чем можно было.
Глава 10
Глава 10
Гришка-староста шастал по деревни, словно что- то высматривая, будто коршун. На глаза ему старались не попадаться, от беды подальше. Все, кого он встречал, должен был дать отчет о цели своего пути.
Немцы, занимаемые жилье Дарьи Самойловны, отправили Наташу за хворостом. Лесной массив был неподалеку на пригорке, за поселком. Девушка, закутавшись потеплее, вышла за калитку и столкнулась с Гришкой. Ей показалось, он, как будто нарочно бродил около ее дома. Неприятная встреча насторожила ее, но она не подала вида.
– Далече собралась? – спросил Гришка преграждая ей путь. Одет он был в теплый тулуп на застежках с широким, откидным воротником, шапку- ушанку, на ногах – валенки.
– Печь топить надо, вот и собралась! – ответила сквозь зубы Наташа.
– Кто тебе велел из поселка выходить? – не унимался староста – далеко от хаты нельзя уходить без присмотра.
– Немцы велели, где ж я по твоему хворосту наберу?!
– А может ты к партизанам в лес идешь, кто вас шальных баб знает- разглагольствовал Гришка, восклицательно размахивая рукой.
– А ну показывай, что у тебя там, что за пазухой схоронила? – наступал он.
– Ничего у меня нет – Наташа отпрянула, испугавшись- говорю же, за хворостом иду.
–Завтра в город, к бургомистру явиться тебе надо, вызывают тебя – ухмыльнулся Гришка- староста.
– Говори, зачем?
– Там и узнаешь!
Чувство тревоги и глубокой безнадежности охватило молодую женщину. Ноги подкашивались, давило на грудь, казалось не хватает воздуха, даже мороз она перестала чувствовать, ей вдруг стало жарко. Наташа понимала, что завтра она уже не вернется домой. Она испытала жалость к своей, так загубленной войной молодости, к тем радостям жизни, которые ей не суждено будет испытать. "Как же сказать об этом маме? Как же они будут без меня? Неужели я не увижу, когда закончится война?"– думала она.
Гришка что-то еще ворчал ей вслед, но она уже не слушала его. Выйдя