рыбы», спрятались, и спрятались в таком месте, о котором мы и не думаем. Где же? Сейчас есть только один способ обнаружить их, но это будет не просто. Я спросил А Бина, хочет ли он попробовать. Он ответил:
– Поехали!
То есть он хотел попробовать.
На обратном пути я специально нашел почту и отправил маме А Бина сто юаней. Я сказал ему, что это не мои личные деньги, а деньги многих сотрудников подразделения 701, они, как и я, все надеются, что он поскорее отыщет эти радиостанции. Я верил, что эти мои слова и действия имели смысл, потому что А Бин был примерным сыном, ценившим дружеское отношение, и он всегда старался отблагодарить за добро.
Когда мы вернулись в горы, я из принес архива восемь огромных ящиков записей – это были материалы по тем двенадцати радиостанциям, которые мы до сих пор не смогли обнаружить. Я поставил их перед А Бином:
– Сейчас твоя задача – слушать эти записи. Снова и снова тщательно прослушивать. Но что надо слушать? Не особенности звуков, а то, как телеграфист передает сигналы. Я уверен, что ты сможешь распознать, сколько этих телеграфистов и какими характерными особенностями обладает каждый из них.
Я размышлял так: раз мы решили, что двенадцать радиостанций противника высшего уровня коренным образом отличаются от остальных, это означает, что мы не можем для их поиска использовать старый, привычный способ, который мы вывели на основании качества звука аппаратуры противника. Следует найти проложенный ими совершенно новый путь. И если А Бин распознает характерные особенности стиля телеграфистов, то это можно будет считать лучшим решением.
Так-то оно так, но всем понятно, что сделать это труднее, чем подняться в небо.
Естественно, теоретически, когда телеграфисты рукой набивают сообщения, это похоже на то, как мы говорим с помощью рта: у разных людей разное произношение и все немного отличаются друг от друга. Но на самом деле эта разница микроскопическая, очень трудно отличить одного от другого. Можно сказать так: в мире нет более простого кода, чем морзянка, этот язык образован лишь двумя звуками – «тук» и «так». Из-за ее чрезмерной простоты, хотя азбука Морзе и является профессиональным языком и нужно пройти особое обучение, ею может овладеть и обычный человек. Все находятся на одном уровне, трудно сформировать отличие, и даже если отличие будет, то оно будет такое незначительное, что на примитивном уровне ощущаться не будет. За почти пять лет работы в отделе радиоперехвата я могу расслышать лишь, что телеграфист набивает сообщения как по маслу и использует малоупотребимые движения, например: часто пять «тук» подряд набивают как шесть – «тук-тук-тук-тук-тук-тук». В коде Морзе нет знаков из шести «тук», это отдельный знак, к счастью, он не вызывает никакой двусмысленности, обычно сразу ясно, что это «пять». Именно так я «познакомился» с таким телеграфистом: каждый раз, услышав шесть «туков», я понимал, что это он заступил на смену.
Однако необычных телеграфистов было мало, особенно на радиостанциях высокого уровня таких «хитрецов»