под одеялом кто-то мощно, протяжно пёрднул.
Темнота в помещении казалась кромешной лишь на первый взгляд. Два обширных окна впускали с улицы неяркое мерцание далёких фонарей, и пройти к месту, где кто-то «быстро успокоился», удалось легко. Свободная кровать размещалась прямо под левым окном, а обе оконные створки были широко открыты, за что новенький мысленно поблагодарил кого-то предусмотрительного. Правое окно, над серой горой, закрыто наглухо, но открыть его, не потревожив спящего толстяка, не представлялось возможным.
Судя по расположению подушки и прикроватной тумбочки, ложиться прибывшему следовало головой к серому соседу, но спать в таком положении было бы попросту опасно для жизни: гора заколыхалась и снова протрубила. Густо потянуло сероводородом.
С другой стороны тяжело дышал, хрипел и булькал кашляющий пессимист. Лекарь прикинул, выбрал меньшее из зол и переложил подушку – пусть лучше рядом кашляют, чем воняют.
Пружины под толстяком натужно проскрипели, он перевернулся на другой бок, охнул и выдал новую порцию кишечных газов.
– Ах, так же твою мать!.. с чувством высказался подсвеченный, – Когда ж ты, блин, лопнешь наконец, обжора вонючая?.. Нет, ну вы подумайте: весь день жрать и жрать, а потом всю ночь бздеть! И окно открыть не даёт, скотина – сквозит ему, видишь ли!
Будь на месте раздражённого пациента кто-либо из сотрудников института удобрений, учёный не преминул бы поправить: «Слово «обжора» – общего рода, и применительно к мужчине правильнее будет «вонючий». Однако затевать филологическую дискуссию не стал: ситуация не та. Лучше попытаться выполнить врачебную рекомендацию – поспать.
Увы, заснуть новоприбывшему в эту ночь так и не удалось, и не только из-за разнообразных шумов с запахами. Даже к неприятному трепыханию собственного сердца он почти привык. Но через открытое окно в отравленную атмосферу «двенадцатой», помимо свежего ночного воздуха, проникало кое-что ещё, вернее, ещё кое-кто. Москитные сетки на больничных окнах не предусмотрены, и окрестные комарики с довольным писком устремились на дармовое угощение. Спящим проще – их кусают и зудят над ухом, а они не слышат и не чувствуют, но если человек не спит, то и одно, и другое здорово раздражает.
Начало светать, сытая мошкара убралась восвояси, взрывы на одной соседней койке стихли, немного умерился хриплый кашель на другой. Нервный погасил свой экранчик и захрапел, относительно негромко. Весь ночной ансамбль словно перешёл в щадящий регистр, и Лекарь задремал. Но не тут-то было! Под окном раздалось шарканье дворницкой метлы, откуда-то донёсся грохот опорожняемых мусорных баков, а из коридора зазвучали бодрые женские голоса, лязг и звяканье. Пришлось смириться с мыслью: поспать не дадут – уборщицы и буфетчицы заняты своим делом, важным и жизненно необходимым, а спать полагается ночью.
Болеть – занятие скучное и малоинтересное, особенно в стационаре. Дома тоже не сахар, но есть хотя бы чем развлечься: телевизор с его новостями и рекламой, жена, дети с внуками, друзья, компьютер, телефон